"Андрей Легостаев. Разбитые скрижали" - читать интересную книгу автора

За первую свою книгу "Наследник Алвисида" часть гонорара я получил
экземплярами. Взял пяток пачек на Интерпресскон и дарил всем, кого раньше
знал.
- Спасибо, - сказал Коля Калашников. - У меня дома в шкафу стоит полторы
сотни книг с дарственными надписями от писателей, но это первая книга,
которую мне действительно подарили.

* * *

Широко известный в узких питерских кругах Геннадий Белов, перестал для
меня существовать, как серьезный человек, после одного случая. Сейчас он
уволился из Азбуки, но то, что он вновь когда-нибудь проявится (в том или
ином качестве) я не сомневаюсь.
Когда я написал "Наследника Алвисида", то давал рукопись разным людям на
предмет опубликования, в том числе и Белову, который тогда работал на
"Центрполиграф".
Он позвонил мне и предложил приличную сумму гонорара. Я согласился
(примерно в то же время мне предложили издать роман в "Лани", но гонорар
был значительно скромнее). Гена отправился за авансом в Москву, заверив,
что четвертого числа привезет мне деньги и мы подпишем договор.
Четвертого числа он не позвонил. Я пытался его найти, но безуспешно. Не
позвонил он и четырнадцатого. Я подписал договор с "Ланью". И буквально на
следующий день звонит Белов:
- Сейчас я привезу тебе оговоренный аванс.
Я объясняю, что уже подписал договор. Он в гневе, на что я пытаюсь
огрызаться - ведь обещанный срок давно прошел.
- Я был в запое, и не мог позвонить, - безаппеляционно парировал Белов. -
Но у тебя-то какие оправдания?

* * *

Даже если я не сделаю в жизни ничего более-менее достойного, мне уже есть
чем гордиться. Когда Святослав Логинов писал своего "Многорукого бога
далайна" я был первым читателем, причем читал в рукописи и маленькими
кусочками. Наверное, не будет преувеличением, если скажу, что жил этим
романом вместе со Славой.
И вот, когда роман близился к завершению, я спрашиваю:
- Слушай, а чего это в твоем романе вино пьют только вельможи?
- Так дерево туйвань редкое и плоды, из которого делают вино, дорогие,
беднякам это недоступно, - терпеливо поясняет Святослав Владимирович,
словно своему ученику на уроке химии.
- Подожди, но чавга у тебя есть?
- Есть.
- И горячие каменные авары, у которых сушат порох, есть?
- Есть.
- А что будет, если мякоть чавги поставить к аварам?
- Забродит.
- Так какого лешего твои изгои трезвенники?
И по страницам романа запахло перегаром от браги из чавги. Целиком мою
заслуга, бью себя в грудь и горжусь.