"Андрей Легостаев. Наследник Алвисида или любовь опаснее меча" - читать интересную книгу автора

шевельнулась, взор ее был устремлен в никуда. Колдун пожирал девушку
глазами, ноздри его жадно раздувались - Хамрай решил, что он сейчас лишит
ее девственности. Кто знает, может его заморское, варварское чудотворство
требует именно этого? И сейчас и Хамрай, и великий шах, без малого двести
лет лишенного возможности обладания женщиной, и телохранители станут
свидетелями девятикратного соития в свете колдовского костра?...
Рука колдуна подкралась к женскому естеству невольницы, покрытому
воздушным черным пушком, и по-хозяйски вторглась туда. Длинный тонкий
палец с острым ногтем, накрашенным серебряной краской, с силой прорвал
естественную защиту. Несмотря на сковывающие волю чары, девушка вздрогнула
от боли. По смуглой коже ноги медленно потек тонкий ручеек темно-вишневой
крови. Колдун удовлетворенно хмыкнул, прокричал что-то непонятное на
лающем мертвом языке и выпрямился, хищно сверкнув глазами.
Хамрай сглотнул, чтобы избавиться от вставшего в горле кома. Хотел
отвернуться, но долг превыше всего - он обязан смотреть.
Шах стоял неподвижно, положив обе руки на эфес своего прекрасного
меча - он верил, что час освобождения от заклятия близок, что снедающая
его невозможность иметь наследника будет разбита этим неприятным, но
могущественным иноземцем, как булатный клинок раскалывает напополам черный
камень, загораживающий выход к долгожданной свободе. Разворачивающееся
перед ним действо владыка полумира воспринимал сейчас как прелюдию к
волшебной ночи любви, полной счастья, которого он так долго лишен,
воспоминания о котором почти истерлись за двести лет из его памяти. Шах
смотрел, надеялся и ждал.
Телохранители с нескрываемым любопытством взирали на обнаженных
невольниц, похоть слегка подернула гримасами их мужественные лица, но в
любое мгновение они были готовы исполнить долг и ценой собственной жизни
защитить повелителя.
Девушки дрожали и плакали, плотно прижавшись другу к другу, словно
это могло спасти их от грядущего надругательства. Никаких сомнений в
предстоящем позоре у них уже не было - все, что им оставалось, это плакать
и возносить бесполезные мольбы к недоступному Аллаху и силам космическим.
Плачь и причитания становились все громче, острой занозой проникая в самою
душу старого Хамрая. Он уже хотел раскрыться пред колдуном и силой своей
магии парализовать мысли девушек. Но чернобородый вновь опередил его -
яркий сиреневый луч вырвался из его магического кристалла, долетел
мгновенно до пленниц и вспыхнул ярким переливающимся облаком, которое
тотчас рассеялось, подхваченное ветерком. Девушки замолчали, потеряв то ли
чувство страха, то ли дар речи, то ли вообще способность воспринимать
происходящее.
Медленно, наслаждаясь собственной мимолетной властью, колдун вывел к
костру следующую невольницу и со смаком проделал над ней ту же операцию.
Потом он поставил этих двух невольниц ближе к костру, столб которого
уходил к небесам и прошел к своему черному дорожному мешку. Два медных
кольца щелкнули на узких запястьях девушек, сковав их тонкой позолоченной
цепочкой.
Хамрай не знал подобного чародейства и гадал, какие же действия
последуют за всем этим - надежда все больше наполняла его. Маленькие
худосочные ягодицы стоявшей к нему спиной невольницы притягивали к себе
его взгляд. Торчащие позвонки смуглой спины манили его, ему страстно