"Рафаэль Лефорт. Учителя Гурджиева." - читать интересную книгу автораЯ не мог даже и подойти к постижению изумительной аллегории
и глубокой вибрирующей истины. Я мог только поверхностно читать ее и старался давать реальности просачиваться внутрь меня. Цитирую рассказ о греках и китайцах, показывающий разницу между теологическим и мистическим мышлением. "Если вы желаете услышать притчу о скрытом знании, послушайте истории о греках и китайцах. -- Мы, как художники, лучше вас, -- заявили китайцы. -- У нас перед вами преимущество, -- возразили греки. -- Я хочу подвергнуть вас испытанию, -- сказал Султан. -- Тогда мы увидим, кто из вас подтвердит свои притязания. -- Отведите нам отдельную комнату, как и грекам, -- сказали китайцы. Две комнаты были расположены одна против другой, дверь в дверь. Китайцы поселились в одной, греки -- в другой. Китайцы потребовали у Султана сотни красок, поэтому монарх раскрыл свою сокровищницу, и каждое утро китайцы получали свою порцию красок. -- сказали греки. -- Все, что нам нужно, -- это избавиться от ржавчины. -- И они принялись за полировку. Существует путь от многоцветности до бесцветности, цвет подобен облакам, бесцветность -- это луна. Какое бы излучение или сияние вы не увидели в облаках, будьте уверены, что оно идет от звезд, луны и солнца. Когда китайцы закончили свою работу, они начали от радости бить в барабаны. Вошел царь и увидел там картины. Восхищение украло его рассудок. Затем он прошел к грекам, которые сдвинули занавес-перегородку так, что отражение китайских шедевров упало на стены, которые они очистили от грязи. Все, что царь видел в китайской комнате, здесь казалось еще более красивым, так что глаза его вылезли из орбит. Греки, отец мой, -- это Суфии. Без помощи книг, учения и повторения они полностью очистили сердца свои от алчности и скупости, корыстолюбия и злобы. Чистота зеркала несомненно есть сердце, которое получает бесчисленные образы. Отражение каждого образа, ограниченное или нет, вечно светит из одного только сердца и вечно каждый новый образ, находящийся в сердце, оказывается внутри него свободным от всякого |
|
|