"Ричард Ли, Майкл Бейджент. Цепные псы церкви: Инквизиция на службе Ватикана " - читать интересную книгу автора

них требовали клятву о неразглашении того, что они видели или испытали в
камерах. Неудивительно, что многие жертвы сходили с ума в заточении, умирали
или, если могли, кончали жизнь самоубийством. И однако, как это ни
парадоксально, тюрьмам инквизиции часто отдавали предпочтение перед тюрьмами
светских властей. Известны случаи, когда обычные преступники добровольно
сознавались в ереси, дабы их перевели из гражданской тюрьмы в инквизиционную
тюрьму.
Во время судебных дознаний и допросов вместе с инквизиторами,
представителем местного епископа, врачом и самим экзекутором, которым обычно
был городской палач, всегда присутствовали нотариус и секретарь. Все дотошно
фиксировалось - задаваемые вопросы, ответы обвиняемого и его реакции.
Испанская инквизиция, как и ее средневековая предшественница, прибегала к
высокой риторике и лицемерным формулам, дабы завуалировать и оправдать
мерзостную реальность пытки. Инструкции инквизиции от 1561 года оговаривали,
что пытка должна применяться в согласии "с совестью и волей уполномоченных
судей, в соответствии с законом, здравым смыслом и чистой совестью.
Инквизиторы должны заботиться о том, чтобы пытка в каждом случае была
оправданной и сообразующейся с законом мерой". Испанской инквизицией, как и
ее средневековой предшественницей, признание, вырванное в агонии пытки, само
по себе не считалось действительным. Инквизиторы признавали, что, подвергнув
человека мучительным страданиям, его можно принудить сказать все, что
угодно. По этой причине обвиняемый был обязан подтвердить и скрепить
подписью свое признание день спустя, с тем чтобы его можно было назвать
самопроизвольным и добровольным, полученным без принуждения. Во времена
испанской инквизиции, как и во времена ее средневековой предшественницы,
жертву полагалось подвергать пытке только один раз. И, подобно своим
предшественницам в других местах, испанская инквизиция обходила это
ограничение, именуя окончание каждого эпизода пытки "прерыванием". Тем самым
можно было и правда заявлять, что жертву пытали всего однажды, даже если
этот "единичный" случай пытки состоял из множества эпизодов и прерываний,
растянувшихся на длительный период времени. И, естественно, жертву лишали
надежды на то, что окончание данного эпизода пытки означало конец ее
мучениям.
Какие бы садистические наклонности при этом ни преследовались
инквизиторами, необходимо подчеркнуть, что их главной целью было не столько
вырвать признание у отдельной жертвы, сколько получить в свои руки
свидетельства, с помощью которых можно было бы укрепить свою власть над
народом в целом. От обвиняемого ожидали не только признания своих
собственных преступлений, но также и сообщения сведений, пусть и самых
незначительных, порочащих других людей. Едва ли удивительно, что человек в
агонии пытки легко называл любое имя, которое приходило ему на ум, или то,
которое хотели услышать от него его мучители.
В 1518 году Супрема, руководящий орган испанской инквизиции,
постановила, что пытка не должна быть автоматической или рутинной
процедурой. По крайней мере в теории, решение о ее применении должно было
приниматься в каждом отдельном случае голосованием членов местного
трибунала. На практике же это мало что меняло, коль скоро каждый местный
трибунал мог автоматически голосовать за применение пытки в каждом
разбираемом случае. Когда трибунал голосовал за применение пытки,
обвиняемого приводили в зал для слушаний, где присутствовали инквизиторы и