"Танит Ли. Владычица Безумия ("Сага о Плоской Земле" #4)" - читать интересную книгу автора

выветрившимся запахом человека. Его притягивал и Лак-Хезур, самовлюбленный
колдун, безумие которого было с самого начала очевидно Чузу. (Надо сказать,
он потратил немало сил, чтобы оно стало очевидно и всем остальным.) Так быть
может, дочь Азрарна просто являлась еще одним таким магнитом?
И да, и нет. Ибо в тот миг, когда он встал на колени перед ее постелью,
он начал вспоминать себя. Его поцелуй был полон памяти о тех, бестревожных
солнечных днях, когда она ребенком играла на крышах храмов Белшаведа. И
разве иной поцелуй мог бы пробудить ее?
Бегство из Нижнего Мира, головокружительный полет навстречу восходу -
все это были подвиги Чуза, не Олору. Но здесь, на поляне у земного озера,
демон вновь отошел назад, уступив тело и сознание истинному владельцу. Но не
навсегда. Ни одна шкатулка не удержит дыма, ни один демон не сможет
скрываться под личиной смертного, не выдавая себя. Достаточно было Чузу один
раз взять верх над человеком, как тело Олору изменилось. Под перчатками
оказались руки Князя Безумия.
И теперь этот Чуз-Олору сидел на земле, всхлипывая и вздрагивая от вида
собственных ладоней. Повелитель Тьмы содрогнулся, заглянув в собственное
лицо. Впрочем, кто бы удержал крик изумления и испуга, заглянув внутрь себя
самого?
А рядом с ним, обнимая его за плечи, сидела девушка-демон, его приз в
безумной игре. Она прекрасно понимала, что творится сейчас на душе ее
нежного пажа. И просто сидела рядом, наслаждаясь теплом юного тела того, кто
бы старше корней гор.


7.


Полночь. На землю, пробиваясь сквозь зеленую крышу, лился дождь.
Обычный мокрый дождь из темной тучи. Но каждая капля влаги, осевшая на
ветвях и кончиках листьев, светилась, словно маленький бриллиант.
Ресницы Совейз тоже были влажны от дождя. Она подняла веки, чувствуя,
как влага затекает в глаза, - и увидела, что Олору тоже не спит и смотрит
прямо на нее.
- Кажется, какое-то время я все-таки был мертв, - пробормотал он, не
отводя взгляда. Умытый лес сиял, как будто его заполнили сотнями светляков.
Каждый пень блестел россыпью мельчайших огоньков, а белые лилии поднимались
из воды как короны бледного пламени. В этом калейдоскопе огней казалось, что
от Совейз тоже исходит тихое, едва различимое сияние. Олору взглянул на себя
в свете этой необычной лампы.
- Я: кажется, спал, - проговорил он, поворачивая так и эдак свои тонкие
белые руки, рассматривая каждую черточку на сгибах холеных пальцев. (Совейз,
разумеется, сумела восстановить целостность своего поэта - ей вовсе не
хотелось новых слез и испуганных выкриков.) - И рад, что Повелитель Смерти
не оставил меня навечно своим гостем. Я явился к нему за временным
пристанищем, не более. У него и так достаточно постояльцев, моя синеглазая
Совейз. Но они продали ему свои души на тысячи тысяч лет. Смерть, - добавил
он задумчиво, - не ходит там, где все и так мертво. Она не посещает земли
богов. И земли демонов тоже обходит стороной. И даже те существа, что видят
свою смерть в стране Азрарна, видят не смерть, а только призрак ее, хотя и