"Танит Ли. Одержимый Шон" - читать интересную книгу автора

поднятую руку своего врага, где были более слабые кольчужные кольца.
Это означало бы конец боя и конец воина Крея.
Шон не слышал шума толпы, вообще забыл о толпе. Мир сжался до размеров
клочка зеленой травы, где бились два воина, один из которых должен был
умереть. Но теперь шум проник в этот мир, и произошло это потому, что
качество его изменилось. Это уже не было шумом толпы. Из сотен голосов,
требовавших крови и смерти, выделился один единственный голос, который
кричал:
- Нет! Нет, Шоннор, НЕТ!
Шон споткнулся и замер. Его глаза были прикованы к противнику. Нужно
было оторваться лишь на краткий миг. Но именно этот миг был решающим, а
крик - слишком внезапен. Черная летучая лошадь вынырнула из толпы Детей
Смерти, и ее светлые подковы засверкали в воздухе. А в блестящих, как
звезды, стременах стояла с протянутой рукой, будто хотела что-то бросить или
схватить его девочка в зеленом, как трава платье, и кричала:
- Нет, Шоннор!
Что-то внутри Шона щелкнуло, как щелкает сустав, возвращаясь в
правильное положение. Хотя он как бы знал, что тот этого не сделает, он
обернулся к противнику, чтобы защититься от нападения. К его удивлению,
герой тоже был в смущении, обескураженный криком Захидды. Прежде чем хоть
какая-то мысль или сомнение возникли в нем, клинок Шона, как будто сам собой
двинулся вперед. Он пронзил слабую кольчугу воина ниже поднятой руки, как и
было изначально задумано.
Шон достаточно побывал на кабаньих охотах в лесу, чтобы знать, что
пронзил сердце. С дрожью, полной отвращения, он почувствовал, как живая
машина сломалась и ее сила потекла по мечу.
Воин Крея рухнул в траву. Задыхаясь, Шон склонился над ним. С
отвратительным чувством триумфа победителя он снял шлем своего противника и
отбросил его в сторону. Сперва он подумал, что глаза изменили ему. Волосы
были не белые, как он помнил, а золотого цвета, как и шлем. Помедлив, он
отбросил волосы с лица. Это было лицо Дирна. И он был действительно мертв.
Шон упал на колени. Он смотрел на воина Крея и пытался осмыслить
произошедшее, изменить его.
Он не слышал топота копыт, не волновал его и голос девочки, непрерывно
повторявшей: "Торопись, торопись! Ты не можешь здесь оставаться" И вдруг Шон
подумал, что ее крик был причиной того, что произошло. Он повернулся и
ринулся к ней, вскочил на лошадь и лошадь взмыла в воздух сквозь ветер,
поднятый крыльями. Девочка плакала. Она плакала и тогда, когда он видел ее в
последний раз.
- Я пыталась тебя остановить, помешать тебе... - лепетала она. Ему
хотелось схватить и трясти ее, сделать ей больно, объяснить ей, чем
обернулось ее волшебство против него. Но ничего такого он не сделал, потому
что каким-то образом он уже все знал.
Небо было широкой голубой долиной. Фантастическая скачка по ней делала
нереальным все остальное. Мертвое лицо Дирна могло быть иллюзией, новой
маской.
Вдали возникла башня с разноцветными окнами, которые раскрылись при их
приближении, и они влетели в круглую комнату высоко над крышами Трясины
Крея.
Захидда сказала лошади какое-то слово, и та в ответ опустила крылья и