"Танит Ли. Белая змея ("Войны Вис" #3)" - читать интересную книгу автора

сколько людей ранено или обездвижено. Трое или четверо еще продолжали
сражаться, пока не останется лишь один из них. Тогда все закончится.
Неожиданно Регер сорвался с места. Когда подобное оцепенение окутывало
его, словно плащ, все неудачи и тени уходили куда-то прочь. Это чувство было
весьма странным, но он уже хорошо знал его.
Змеиный меч ушел влево, отвечая на удар, и щит корла упал к ногам. Это
больше не имело отношения к искусству. Ревущая толпа плыла под ногами
Регера.
Он увидел глаза молодого человека, прекрасные, как у девушки,
расширенные от потрясения и страха. И тогда Регер опустил меч, подобный огню
богов, сходящему с неба, и рассек тело противника от левой стороны шеи до
грудной кости.
Столь сильный удар, перерубивший ключицу, заслуживал высочайшей оценки.
И все-таки это была работа мясника. Трибуны, изумленные стремительностью
развязки и ее ужасной красотой, взорвались. Визжали женщины. Что ж,
неудивительно - корл нравился им.
Регер не обращал на них внимания. Меч вырвался из его руки, а он стоял
и наблюдал, как перед ним умирает потерявший сознание юноша.
Когда прозвучала песнь труб в честь тех, кто выжил и мог бы это
сделать, Регер, как во сне, поднял руку, принимая восторг и восхваления. Он
не стал высматривать в ложах эманакир и даже не взглянул на врачей,
приехавших подобрать убитых и покалеченных.
Покинув арену, он ушел в комнаты под стадионом, где сбросил с себя
металл и кожу доспехов и полез в бассейн, чтобы отмыться от пыли, пота и
чужой крови.
Компания аристократов, зашедшая поздравить Лидийца, обнаружила, что он
лежит на ложе в верхней спальне, подложив руки под голову, словно спит.
- Простите меня, - глухо промолвил он.
Все хорошо знали, что порой после своих самых эффектных поединков
Клинки становятся мрачными, и львиная орхидея из Ли-Дис - не исключение.
Аристократы немного подокучали ему болтовней о поэтах и женщинах, вручили
подарки, увенчали его венком из золотых маков и ушли.
Тогда, и только тогда, он позволил себе зарыдать.

У входа в ад неподвижно стоял человек.
- Прошу извинить меня, госпожа, - сказал он, - но ты не можешь сюда
войти.
В скудно освещенном факелами коридоре, проходящем под стадионом, было
очень темно. Но под сводами, простирающимися за спиной этого человека,
царила своя, особая темнота. Женщина мерцала во тьме, чересчур белая и
призрачная, как дурное знамение.
- Ты видишь, кто я, - произнесла она, поймав его взгляд глазами,
подобными мерцающим зеркалам. - Отойди.
- Да, вижу. Я уверен, что вполне почтителен. Но ни одна женщина не
пройдет сюда. Даже шлюха, которая хочет сказать последнее "прости".
Словно для того, чтобы подчеркнуть сказанное, за его спиной раздался
крик агонии. Это был иллумит, последний, кого сразил Железный Бык.
Хирургическая палата - не место для любопытных, неважно, грозят ли они
карами или предлагают взятки.
- Корл, - произнесла женщина.