"Танит Ли. Белая змея ("Войны Вис" #3)" - читать интересную книгу автора

скалой. Шалианец висел у него на хвосте и, видимо, помог ему в этом.)
Почти исчезнувший шум кандийской колесницы снова приблизился. Но нет -
кандиец не смог бы снова догнать Регера. Это шансарец возник из темноты, как
до него сам Лидиец.
Закорианец обернулся. Сократив расстояние, Регер оказался достаточно
близко, чтобы видеть жестокое выражение его полускрытого тенью лица и
длинный язык кнута, взметнувшегося для удара. Он услышал древний крик
колесничих: "Хайя! Хайя!"
Животные закорианца напряглись, не пытаясь ловить звезды, а лишь
выполняя свою работу. Головокружительная скорость уносила черную колесницу
дальше и дальше - и Регер распахнул крылья силы, развернул скрученную
кольцом энергию, сливаясь воедино с хиддраксами, с их сердцами. "Теперь
лети, душа моя..." И подумал: если раньше казалось, что они летят, то теперь
они летят в самом деле.
Ночь сгустилась, словно вода. Пламя в лицо - мир уносился прочь.
Закорианец, затянутый вихрем, продержался какой-то миг и тоже растворился.
Теперь перед ним лежали лишь скрученные изгибы дороги, мелькая в
сполохах факела, ухабистые, дребезжащие, не более чем легковесная реальность
на огромной скорости. Дорога стала лентой, пересекающей небо. Освещенная
башня, на галерее которой сгрудились зрители, выпрыгнула из темноты,
оглушила приветственными криками и пропала. Огоньки превратились в тонкие
золотые нити - фонари наверху, огни кораблей внизу.
И шансарец белой тенью позади.
Удар белого крыла... Они мчались бок о бок по дороге, теперь достаточно
широкой, на скорости, заставившей замереть мир.
Словно во сне, навеянном силой, Лидиец обернулся и увидел лицо
шансарца, смотрящего на него, тоже запертого в магии сна. В этот короткий
миг они были братьями, и, как братья, могли убить друг друга за право
первородства.
Шансарец занял внутреннюю позицию рядом с поднимающимися земляными
террасами. Его атака была превосходно рассчитанной, но рискованной. Он точно
выбрал место - участок дороги, где неровности земли оттеснили Лидийца на
край. Теперь мимо неслись лишь камни (о любой так легко споткнуться!), зев
ночи и вода. Если шансарец вдобавок к хитрости и коварству еще и подл, вот
наилучший момент, чтобы проявить это свойство.
Словно в подтверждение подобных мыслей с затерянных во тьме утесов
донесся жалобный звук. Скрежет железа и бронзы, лязг столкновения и шорох
падающих камней, предсмертный девичий крик хиддраксов, летящий вдоль
сторожевых башен, оповещая пригороды, что одна из колесниц нашла смерть на
камнях залива. По тону крика стало ясно, что потеряна колесница Элисаарского
Кандиса.
Но это произошло в другом мире. Здесь и сейчас существовали лишь две
колесницы, и борьба шла только между ними.
Ни один из мужчин не смотрел на другого. Никто не пытался искусством
или хитростью выбить колесницу соперника с дороги. Они шли голова к голове,
факел к факелу, плечо к плечу. Когда кнуты взвивались, рассекая воздух
высоко над спинами животных, они щелкали, как один. Слово какого-то из
богов - Дайгота, Рорна или чешуехвостой госпожи светловолосого - связало их
воедино. Теперь каждый старался, нажимая, настоять на своем, добравшись до
высшей точки наслаждения чистейшей скоростью, мощь которой сметет противника