"Танит Ли. Белая змея ("Войны Вис" #3)" - читать интересную книгу авторазастывшей на губах усмешкой ярости.
Чаша дошла до Регера. Он склонил голову и отпил глоток легкого сладкого вина. - Ты принадлежишь богу, - сказал ему жрец. - Иди и сам будь богом. Не умея противиться энергии магической формулы, Регер ощутил, как она пронзила его насквозь, и на мгновение прикрыл глаза, содрогаясь от истинности ее силы. Придя в себя, он осознал, что шансарец, стоящий с другой стороны от него, говорит: - Я борюсь за Ашару-Анак. Твой Дайгот - призрак. Однако еще один шалианец, стоящий последним, выпил из чаши и выслушал благословение, не возражая. Даже в Ша'лисе человек может чтить богов по своему выбору, если помимо этого совершает приношения и шансарской рыбозмееженщине. Голос труб стал выше. - Коррах! - воскликнул корл. Регер увидел, что по всей линии по обе стороны от него люди быстро складывают руки в охранных знаках, взывая к своим богам или судьбе. Но десять колесниц уже тронулись с места. Истосковавшись по движению, хиддраксы резво проскакали вверх к широко распахнутым воротам. За воротами расстилался стадион, словно пасть, наполненная чернотой, еще более темной, чем тьма, скопившаяся под сводами пещеры, которую они покидали. Регер не боялся смерти, он привык к ней. Она стала неотъемлемой частью наслаждения. Здесь каждый с ранних лет знал, что еще за три дня до состязаний ни один разумный человек не выпьет ни глотка - ибо пьянил сам десяти чаш вина. Они выехали. Черный купол неба расстилался над головой, вытянутые кольца каменных террас спускались с него, наполненные живой волнующейся массой, издающей оглушительный шум - буря вырвалась на свободу. И, перекрывая все крики, похвалы и приветствия, глухой барабанной дробью гремело: - Ли-ди-ец! Ли-ди-ец! Ли-ди-ец! Так мог бы чувствовать себя король, если когда-либо его приветствовали с такой искренней страстью. Человек, который не возгордится, ощущая себя в этот час владыкой и богом - безмозглый бессердечный кусок дерева. Такие недолго остаются колесничими. Они проехали прямо, с востока на запад, развернулись под ливнем лент, флагов и цветов, и торжественно вернулись обратно, с запада на восток, к ложе наместника города. Одному из них часто доводилось видеть этого важного человека - тот любил состязания на стадионе. Но сейчас он был ничем, лишь частью огромного этого, частицей ночи, шума и приближающегося огня. Мальчики несли огонь, символ и материальное воплощение этих скачек. Десять детей на площадке стадиона - когда-то сам Регер был таким мальчиком и исполнял такую же службу для других. Миллион лет назад. А миллион лет спустя один из них, возможно, встанет на его место, когда-нибудь в далеком будущем, когда от него и этого мгновения останется лишь пыль. И имя, которое помнят. Ребенок держал предназначенный Лидийцу горящий факел. Лицо его пылало с не меньшей силой. |
|
|