"Танит Ли. Анакир ("Войны Вис" #2)" - читать интересную книгу автора

Кесар не шевелился и молчал.
- Каким-то образом им удалось удержать ее тело на грани жизни и смерти.
Они утверждают, что могут какими-то магическими зельями поддерживать ее в
таком состоянии, пока не родится младенец. Может быть, это ложь. Однако все
выглядело очень убедительно, и вполне может случиться именно так, как
сказала мне та женщина.
- Отлично, - отозвался Кесар так, словно все изложенное было вполне
вероятно. Чуть помолчав, он продолжил: - Я отправлюсь туда. Он только и ждет
этого, он доволен тем, что у меня горе. Он думает, что моя поездка будет
напрасной, но я хочу сам убедиться во всем. Ты сделал все, что мог. Теперь
убирайся.
- Мой лорд, поняли ли вы...
- Нет. Это полная бессмыслица, как и все остальное. Убирайся.
- Мой лорд...
- Во имя несуществующих вонючих бездн Эарла - убирайся. Иди развлекайся
со своим мальчиком-шлюхой или выпусти кишки своей сварливой мамаше. Все, что
угодно, только прочь от меня, - Кесар слегка возвысил голос и повернулся. В
руках он держал нижнюю половину разбитого кувшина, снова и снова крутя ее в
пальцах. На дне черепка плескалась темная жидкость - то ли вино, то ли
кровь. Лунного света хватало, чтобы разглядеть: Кесар плачет. Не скрытно,
хотя ни поза его, ни голос не выдавали этих слез, но горько и безутешно, как
ребенок.
Рэм отступил на шаг, повернулся и вышел из спальни. Закрыв за собой
дверь, он услышал короткий смешок Кесара, в котором звучало презрение.

В конце концов никто не попытался расследовать то, что произошло в
Анкабеке. Король, похоже, желал держать Кесара возле себя, обеспечивая
принца удобствами и поддерживая его. Даже если то, что Кесар быстро пришел в
себя, раздражало Сузамуна, он ничем не выдал этого. Король разобрался в
правилах игры - по крайней мере, так ему казалось - и теперь играл со всем
азартом интригующего увлечения.
Кесар не говорил о Вал-Нардии на людях, да и в частных разговорах не
задавал вопросов о месте ее захоронения и не слушал сказок о Равнинном
колдовстве, будто бы позволяющем ребенку развиться в утробе мертвой матери.
Посланцу короля показали скромный камень, якобы установленный на месте ее
сожжения близ храмовой ограды. Для почитателей богини самоубийство не было
ни грехом, ни почетным уходом из жизни. Ни о каком позоре не было и речи.
Для мелкой аристократки было сделано все необходимое.
Кесар, казалось, безропотно принял и королевскую благосклонность, и
глухую стену смерти. Многие считали его нынешним королевским фаворитом. Его
достойное переживание столь очевидно тяжелой утраты вызывало восхищение.
Спустя несколько дней после своей безумной скачки из Анкабека, проходя
нижним городом, Рэм встретил Дорийоса под охраной старика-черепахи из Дома
Трех вскриков. Дорийос подошел к нему - тонкий, изящный, с безукоризненными
манерами, - остановился и произнес:
- Я давно уже не виделся с тобой.
Рэм улыбнулся, но эта улыбка относилась скорее к красоте Дорийоса,
сияющей, как светильник в ненастный день.
- Мне жаль, что так получилось.
- Жаль меня - или себя самого?