"Толковая Библия Лопухина.Евангелие от Матфея" - читать интересную книгу автора (Лопухин)
13. Соль земли и свет мира.
13. Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям.
Из предыдущего мы видели, что слово μακάριοι было приветствием собравшейся толпе. Во всех блаженствах красной нитью проходит и тонкая, едва заметная критика существующих и обычных мнений и воззрений на счастье человека, и им противопоставляется совершенно новый взгляд на то, в чем состоит это счастье. Можно наблюдать, что в 13 стихе это приветствие продолжается и даже усиливается, достоинство учеников Христа еще более возвышается, но вместе с тем, теперь уже относительно учеников, пробегает и легкая, самая светлая критика – на случай, если ученики не будут отвечать своему высокому призванию.
“Вы, говорит им Спаситель, соль земли.” Соль, будучи необходимым пищевым продуктом, без которого не могут обойтись ни люди, ни животные, считалась в древности “благородным, высокоценным веществом.” “Nil sole et sale utilius” (нет ничего полезнее солнца и соли), говорили древние римляне. “Главное из всех потребностей для жизни человека, говорит Иисус, сын Сирахов, – вода, огонь, железо, соль, пшеничная мука, мед, молоко, виноградный сок, масло и одежда” (39:32). Плутарх называет соль “благодатью” (χάρις), Гомер прилагает к ней эпитет: “божественная” (θείον), а Платон называет соль “боголюбивым веществом” (θεοφιλές σώμα). Ученики Христа (в обширном смысле) необходимы и столь же ценны для Мира, как соль.
Дальнейшие слова понимали двояко: или, как в русском, “если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою?” или: “если соль потеряет свою силу, то чем осолится, т.е. земля?” Последующая речь показывает, что говорится о соли; русский перевод следует считать правильным. Возможность потери солью своей силы была у экзегетов предметом многочисленных рассуждений. Одни старались доказать, что соль действительно может потерять свою силу, когда смешивается с другими веществами, напр., со смолою, или “выветривается,” другие – что одна соль может быть более соленою вследствие своей большей чистоты, другая меньше; третьи, вопреки всякой филологии, понимали здесь под солью “асфальт,” “поташ,” “селитру” или ссылались на Плиния, который говорит о salem inertem пес candidum (соль недействующая и неблестящая). Наконец, некоторые думали, что Спаситель указал здесь на невозможный факт. Иудейский раввин Иисус бен Ханания, когда был спрошен афинскими мудрецами: “если соль портится, то чем ее осолить,” высказал противоположное мнение, что соль никогда не может сделаться несоленою (чит. у Цана, Das Evang. d. Matt., с. 198, примеч.). Чтобы понять изречение Христа, нам нужно оставить область химии, – просто потому, что Христос нисколько не рассуждает о химических вопросах, а ссылается на простой, ежедневный (некоторые говорят даже “кухонный”) опыт, известный всякому, – когда соль портится от разных причин и за негодностью выбрасывается.
В комментариях на этот стих Иероним, как известно, не особенно благоприятно относившийся к “городскому” духовенству, восклицает: caveant ergo dortores et episcopes: potentes potenter tormenta sustinere; nihilque esse remedi: sed majorum ruinas ad tartaram ducere (пусть берегутся учители и епископы: сильные сильно будут истязаны (Прем. Солом. 6:6[75]) ничто не поможет; но порча высших поведет их к погибели). На это можно ответить, что в рассматриваемом месте Спаситель едва ли имел в виду только учителей и епископов.
14. Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы.
Приветствие становится еще выше и притом без всякого, даже и легкого, оттенка критики относительно учеников. Спаситель называет учеников Своих “светом Мира.” Справедливо замечает Августин, что Сам Христос есть lumen illuminans (свет просвещающий), а Иоанн Креститель был lumen illuminatum (свет заимствованный). В последнем смысле нужно, конечно, понимать выражение и относительно учеников Христа. Сам Христос был “свет Мира” (Ин. 8:12), “свет истинный” (Ин. 1:3) а проч., ученики же были “светом в Господе” (Еф. 5:8[76]), “сынами света” (Лк. 16:8) и др. Здесь заметна даже полнота чувства Христа. Он переходит от одного сравнения к другому и потом снова возвращается к прежнему. Сравнение с светом быстро оканчивается, и ученики далее сравниваются с “городом, стоящим на верху горы.” Указывают здесь на параллельное выражение из “Логий” Иисуса 7: “город, выстроенный и утвержденный на вершине высокой горы не может ни упасть, ни укрыться.” В этой параллели, если она может быть названа таковою, три слова напоминают 14 стих: πόλις (город), δύναται (может) и χρυβηναι (укрыться). Мысль, выраженная в “Логиях,” сходна о мыслью 14 стиха. Едва ли нужно много говорить о том, что точное определение, какой именно город имел здесь в виду Иисус Христос, не представляет большой важности. Πόλις – без члена, какой бы то ни было город. Мысль, которую выразил здесь Спаситель, понятна.
15. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.
Мысль о городе, поставленном на верху горы, тотчас же обрывается, и Спаситель опять возвращается к речи о свете. Теперь ученики сравниваются с “светильником,” который “светит всем в доме.” Под λύχνος нельзя здесь разуметь “свечи” (как в русском переводе), но – лампу, налитую маслом, потому что свечи у греков и восточных были мало употребительны (Цан). Слово, переведенное в русск. под “сосудом,” слав. под “спудом,” есть латин. modius, хлебная мера, принятая и у греков, = 8,754 литра. По Морисону она равнялась евр. сате или сеа (Сата – древнееврейская мера объема сыпучих тел, третья часть ефы (ок. 6 л.). Прим. ред.). Δυχνία – собственно подставка для лампы, иногда устраивавшаяся до 1½ метров в вышину (Евр. 9:2 – “светильник” в скинии, в Апокалипсисе упоминается о золотых светильниках 1:12; 2:1 и проч.).
16. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного.
Приветствие принимает сильно патетический тон и речь отличается большой красотой особенно на греческом и, вероятно, на всех языках. Соль земли, город, поставленный на горе и видный всем, “вы свет,” “светильники,” которых никто не ставит под сосудом, – и затем опять “свет, который должен светить всем людям, все эти поэтические образы здесь перемешиваются и представляют из себя мерцающий блеск бриллиантов, поворачиваемых то в одну, то в другую сторону. Свет исходит столько же от лиц, сколько и от их “добрых дел,” которые им свойственны. Эти дела пусть видят люди и прославляют за них Отца Небесного. Слово καλός (= лат. pulcher) (в выражении τα καλά έργα) указывает больше на внешнюю красоту дел, “на проявление добра в похвальных действиях,” чем только на мысль о них или на нравственно-теоретическое их достоинство. Различие между αγαθός и καλός, на русском языке выразить трудно. Оба слова значат: добрый. Но первое значит добрый сам по себе, независимо от внешнего проявления, а второе, прежде всего, – красивый, нравящийся, приятный. Спаситель говорит здесь о делах не только хороших, добрых самих по себе, но и красивых, приятных на вид, свет от которых столь же приятен и нужен, как свет солнца или светильника в темной комнате.