"Морис Леблан. Золотой треугольник" - читать интересную книгу автора

- Но ведь не будем же мы устраивать из-за этого целую катавасию с
фонарями, чтобы привлечь внимание целого квартала, - возразил Бурнеф. - И
все только из-за женщины...
Полковник Факи, казалось, был в отчаянии. Он обратился к своему
пленнику:
- Тебе везет, старый осел! Вот уже второй раз она проскальзывает у нас
между пальцами... Она тебе рассказывала сегодняшнюю историю? Ах, если бы там
не было этого проклятого капитана! Но я найду его и он мне заплатит за свое
вмешательство...
Бельваль сжимал кулаки в бессильном гневе. Наконец он понял: Коралия
скрывалась в своем собственном доме... Застигнутая врасплох вторжением пяти
преступников, она выскочила из окна, обежала сад и, войдя в дом через
садовую дверь, спряталась на хорах в надежде, что будет здесь в
безопасности.
- И это ее муж, ее муж... - повторял Бельваль с содроганием.
И точно для того, чтобы рассеять его последние сомнения, полковник
принялся насмехаться:
- Да, старый Эссарец, твоя жена мне по вкусу. И если мне не удалось с
ней сегодня познакомиться, то я сделаю это сегодня ночью... Кроме прочего,
она будет служить мне залогом. Ради нее ты пойдешь на все. Я знаю, что ты
обожаешь свою Коралию, и вполне одобряю твой вкус...
Он подошел к камину и зажег настенную электрическую лампочку с
рефлектором. Яркий свет отразился на большом портрете Коралии.
- Королева! - с восхищением произнес Факи. - Волшебница! Посмотри, как
тонко обрисован овал лица, как грациозны линии плеч и лебединой шейки! Наши
красавицы славятся. Эссарец, но подобной ей не найдется и у нас. И скоро она
будет моей, потому что я найду ее, в этом ты можешь не сомневаться... Ах,
Коралия, Коралия...
Бельваль смотрел на женщину, и ему казалось, что ее лицо заливает
румянец стыда. Сам он дрожал от бешенства и негодования и с трудом
сдерживался. С болью в сердце он узнал, что она жена этого старика, а теперь
ее точно раздевали перед этими людьми.
И в то же время капитан не понимал, что заставляет ее оставаться здесь.
Почему бы ей не добраться до окна и не позвать на помощь? Что ей мешает это
сделать? Конечно, мужа она не любит... Иначе разве она могла бы
присутствовать при его муках, слышать его стоны и ничем не попытаться
помочь?
- Но довольно, - сказал Факи, отворачиваясь от портрета. - Коралия
будет моей наградой, но ее тем не менее, надо заслужить... За работу,
друзья, и побыстрее... Подвиньте его к огню на пятьдесят сантиметров, пока
не больше. Хорошо... Что, горячо, Эссарец? Но все это еще можно переносить,
дальше будет хуже, подожди...
Он отвязал правую руку своей жертвы и положил на столик рядом с креслом
бумагу и карандаш.
- Вот тебе все принадлежности для письма... Говорить тебе трудно? Так
пиши... Ты ведь знаешь, о чем идет речь? Всего несколько слов... Ты
согласен? Нет? Друзья, еще на десять сантиметров ближе...
Факи подошел к секретарю, в котором капитан узнал старого слугу, иногда
сопровождавшего Коралию в лазарет.
- Тебе, Симон, не причинят никакого вреда. Я знаю, что ты предан своему