"Морис Леблан "Семь приключений Арсена Люпэна - взломщика-джентельмена"" - читать интересную книгу автора

Морис Леблан.
Солнечные зайчики


Maurise Leblanc. Arsene Lupin gentleman-cambrioleur
Перевод с французского Анатолий Коган
"Семь приключений Арсена Люпэна - взломщика-джентельмена"

- Расскажите что-нибудь, Люпэн.
- Э, что бы Вам хотелось услышать? Моя жизнь для всех -
как на ладони,-отозвался Люпэн, подремывавший на диване в моем
рабочем кабинете.
- Ее не знает никто! - воскликнул я,- По тому или иному
из ваших писем, напечатанных в газетах, известно, что Вы были
замешаны в той или иной истории, что были зачинщиком еще
какой-то... Но Ваша роль во всем этом, самая сущность
происшедшего, течение каждой драмы - полностью неизвестны.
- Ба! Никому не интересные сплетни!
- Значит, никого не заинтересовал бы Ваш подарок -
пятьдесят тысяч франков - жене Никола Дюгриваля? Или тот
таинственный способ, с помощью которого Вы разгадали тайну трех
картин?!
- Странная была загадка, действительно,- сказал Арсен
Люпэн.- Могу даже предложить заглавие: "Знак тьмы".
- А Ваши успехи в свете? - добавил я.- И секрет Ваших
добрых дел? Все эти случаи, на которые Вы нередко намекали в
разговорах со мной и которым Вы давали названия: "Обручальное
кольцо", "Бродячая смерть" и так далее... Сколько запоздалых
признаний, мой бедный Люпэн! Наберитесь же храбрости...
Это было время, когда Люпэн, уже прославившийся, не принял
еще участия во многих своих небывалых сражениях; время,
предшествовавшее его великим похождениям в "Полой игле" и
"813". Не думая еще о том, чтобы завладеть вековыми сокровищами
французских королей или ограбить Европу под носом у кайзера, он
довольствовался более скромными предприятиями и разумными
доходами, добываемыми путем будничных усилий, творя зло изо дня
в день, творя также и добро, в силу естественной потребности
или любительских склонностей, как Дон Кихот, который чем-то
забавляется или чем-то тронут.
Он молчал, и я повторил:
- Люпэн, прошу Вас!..
К моему удивлению, он отозвался:
- Возьмите, друг мой, карандаш и листок бумаги... Я
повиновался, радуясь тому, что он продиктует мне наконец
несколько тех страниц, в которые умел вложить столько
воображения и воодушевления и которые мне, увы, приходилось
портить неуклюжими пояснениями и нудным изложением.
- Готово? - спросил он.
- Конечно.