"Александр Герасьевич Лебеденко. Восстание на 'Св.Анне' " - читать интересную книгу автора

спохватился и, словно извиняясь, посмотрел на Гринблата. - Фу, черт,
привыкли мы вас арестованными величать. Давай знакомиться! Как вас всех
зовут?
- Ну, со мной вы уже немного знакомы, - с усмешкой сказал Гринблат. -
Разве для других. Меня зовут Моисей Гринблат, а этого, - указал он на
хромого, - Андрей Горленко, рабочий-металлист, а это товарищ Пруст. Он
студент-медик, родом из Литвы.
- Ну, ладно, а то всё арестованные да арестованные. Так вот, ребята, -
продолжал Андрей, - теперь давайте приведем корабль в порядок. Давайте
возьмемся все скопом, а затем вечерком посовещаемся, как нам быть дальше.
- Товарищ, - сказал Гринблат, - дайте распоряжение, чтобы
радиотелеграфист пересмотрел, ну хотя бы со мною, все радиотелеграммы
капитана. Я думаю, нам надо знать, о чем он говорил с сушей. Мало ли что
может быть!
- Верно, товарищ. Эй, товарищ Рогачев, займись-ка с товарищем
Гринблатом по этой части.
Работа на палубе "Св. Анны" закипела. Все, начиная с Андрея и кончая
юнгой, занялись делом. Мы с Кованым отправились в капитанскую каюту.
Вооружившись секстантом, определили место "Св. Анны", перенесли его на карту
и, рассчитав расстояние до ближайших портов и запасы угля, дали рулевому
курс на порт Сан-Винцент на островах Зеленого Мыса, то есть туда, куда вел
"Св. Анну" капитан. Пока продолжалась осада кубрика, судно ушло далеко на
юг, и Мадейра оказалась теперь так далеко на севере, что у нас действительно
не хватило бы угля до нее добраться.
Это решение было сообщено команде, Андрею и Гринблату. Разумеется,
никто не возражал против такого решения. Затем мы приступили к осмотру книг
и бумаг капитана, но сначала пересчитали кассу и передали все деньги и
ценные бумаги Гринблату. К нашему удовольствию, мы нашли в железной
шкатулке, ввинченной в стену над койкой капитана, наличных и чеков на
солидные банки на сумму свыше тридцати тысяч рублей золотом. Это давало нам
возможность закупить уголь и провиант не только до Марселя, но и до любого,
самого отдаленного порта Средиземного моря.
Дружная работа всей команды в течение нескольких часов привела палубу в
порядок. К этому времени помощник кока приготовил обед, имевший невиданный
успех у голодной братвы.
Сам кок лежал теперь в капитанской каюте и больше всего горевал о том,
что не может принять участие в общей работе. За ним усердно ухаживал медик
Пруст. Он перевязал больному рану, к счастью, оказавшуюся легкой. У кока
была навылет прострелена нога, но кость осталась целой, и Пруст обещал, что
еще в Средиземном море кок начнет ходить по палубе.
После обеда состоялось совещание в кают-компании. На нем присутствовали
мы с Кованько, Андрей, Яковчук, Кас, Загурняк, Гринблат с товарищами и все
свободные члены команды.
- Ребята, сначала надо выбрать капитана, - сказал Андрей. - Мы еще не
дома. Когда доберемся, - дело темное. Без порядка, без дисциплины дело наше
картофельной шелухи не стоит. Называй, ребята, кого хотите в капитаны.
- Андрея! - закричал кто-то во всю ширь матросской глотки.
- Верно! - подхватили другие.
- А я за Николая Львовича, - робея, возразил Кованько. - Все-таки нужно
знать...