"Александр Герасьевич Лебеденко. Восстание на 'Св.Анне' " - читать интересную книгу автора

перерыва), кажется, несмотря на свои действительно поражающие размеры, тихим
и скромным остатком старины. Молящихся мало, собор посещается
преимущественно туристами. Они осматривают здесь знаменитую мраморную статую
Христа, изваянную Торвальдсеном, и любуются с вершины готической башни видом
на город, фиорды, горы и море, на серебро свергающихся водопадами горных рек
и зеленые квадраты распаханных полей.
Такси помчало нас с Кованько за город к трем расположенным одна за
другою по течению горной реки электростанциям. Три раза одна и та же струя
встречает на своем пути лопасти турбин. Три раза сдавленное бетонными
зажимами русло вскидывается в бешеном скачке, и ослепительно белая пена
облаком вздымается над перекинутым через реку висячим мостом, омывая
брызгами гранитную глухую стену станции.
Здесь, в Тронгейме, можно читать газету на любой улице, в любой час
ночи. Отопление, освещение, прачечная и электрокухня обходятся для семьи,
занимающей коттедж в пять комнат, 10 рублей в месяц.
Мы покинули на другой день вечером зеленый лабиринт тронгеймских
фиордов, и еще через два дня пути перед нами встал из тумана большой
торговый Берген.
Всю дорогу я наблюдал за капитаном. Его торговые операции,
таинственность, которой он облекал все свои похождения и планы, невольно
стали меня интересовать. Как-никак, моя судьба была связана с этим судном и
капитаном, его фактическим хозяином. Я успел заметить, что между ним и
Чеховским за последние дни появилась какая-то договоренность. Старший больше
не намекал в разговоре с нами на то, что капитан, ни с кем не советуясь,
вершит дела судна. Он стал чаще заходить в каюту капитана. Лицо его опять
обрело спокойствие и уверенность. Пробор был идеален, и ногти до блеска
натерты суконкой.
Еще примечательнее были новые отношения капитана с некоторыми лицами из
команды. Чаще всего удостаивался бесед с капитаном унтер-офицер Кашин. Кроме
него, капитан заговаривал с Фоминым и - что всего удивительнее - с Сычевым.
Однажды я увидел с командного мостика, как Глазов провел в капитанскую каюту
матроса Жигова и младшего техника - пожилого человека - Иванова. Они пробыли
в капитанском помещении больше четверти часа. Конечно, они могли быть
вызваны и по какому-нибудь судовому делу, но у меня появилась уверенность,
что капитан осуществляет определенный план, организует свою партию.
В Бергене же случилось еще одно происшествие, которому суждено было
сыграть значительную роль во всех последующих событиях.
Мы сидели в кают-компании и лениво беседовали о Норвегии, о Бергене, о
фиордах.
Кто-то постучал в дверь.
- Кто там? - спросил капитан.
- Я - Шатов. К вам. господин капитан.
- Что за экстренность? Ну, в чем дело? Заходи!
Шатов переступил высокий полуаршинный порог кают-компании, снял шапку
и, обращаясь к капитану, сказал:
- Кас пришел. На судно просится.
- Какой Кас? - вскинулся Кованько.
Все переглядывались. Капитан смотрел на Шатова с изумлением.
- Генрих Кас, матрос, который погиб, как в Мурманск шли.
- Погиб, а теперь на судно просится? Голова американская, дубина! Кто