"Александр Герасьевич Лебеденко. Восстание на 'Св.Анне' " - читать интересную книгу автора

тюков с вяленой рыбой. Принятым грузом был заполнен твиндек, и, кроме того,
часть тюков была размещена прямо на палубе. Погрузка началась в мое
отсутствие, и, когда я пришел из города, участок деревянной пристани у борта
"Св. Анны" кишел портовыми рабочими. Грузили тюки из рогожи, набитые вяленой
треской и палтусами, с больших лодок грузили бочонки с сельдями. Гигантские
связки рыбы до двух метров длиною ложились одна за другой на палубу. Рыба
вялилась на солнце, и толстый шпагат, пропитавшийся рыбьим жиром, словно
сросся с жабрами безглазых и крупноголовых рыб. Погрузку производили
портовые рабочие и рыбаки. Наши матросы стояли у бортов, поплевывая в воду,
и только вахтенные суетились на палубе да дежурный матрос стоял у лебедки,
то опуская стрелу за борт так, чтобы в сетку, прикрепленную к концу стрелы,
рабочие могли сбросить пять-шесть тюков с рыбой, то вновь поднимая ее
кверху. Тяжелые тюки, колыхаясь, проплывали высоко над нашими головами и
медленно опускались в широкий зев трюма. Лебедка неистово грохотала и
лязгала металлическими частями. Грузчики беспорядочно кричали какие-то
интернациональные слова, обозначающие во всех портах слова команды: "вверх",
"вниз", "стой!" и т. д.
Прежде чем принять дежурство, я вошел к себе в каюту и переоделся. Я
уже снял куртку и выходные сапоги, как в каюту постучались и сейчас же,
стараясь не скрипеть дверью, вошел Андрей.
- Простите, Николай Львович, что так, без спросу. Не хотел, чтобы кто
видел. Поговорить бы надо.
Я сел на койку и предложил сесть и Андрею.
- Что же это, Николай Львович? Рыбкой пулеметы покрываем?
- Почему покрываем? - ответил я. - Нам не приходится скрывать свой
груз. Это не так. А рыбу капитан грузит, видимо, чтобы подработать.
- Для кого подработать?
- Для компании. Для того, чтобы было чем жалованье платить.
- На жалованье у него и так хватит. Это нам известно. А вот платить -
уже три месяца не платит, все "завтраками" кормит. И теперь не заплатит.
- Теперь, наверное, заплатит.
- Платить надо, Николай Львович. Ребята пообносились. Без табаку сидят.
На берег не с чем съехать. Да дело не в этом. Пришел я спросить вас, Николай
Львович, не знаете ли, куда теперь пойдем, что с нами делать будут. Держат
нас в темноте, как детей несмышленых. Что будет завтра, - не знаем. От
России уходим, куда идем, - черт его знает. Наверно, у вас были разговоры
промеж себя.
- Нет, Андрей. Капитан с нами своими планами не делится. "Святая Анна"
мобилизована для военных нужд, и капитан смотрит на себя, как на военного
командира. Может быть, с Чеховским он откровеннее, но при мне ничего о своих
намерениях не говорит.
- А сами вы, Николай Львович, не хотите домой, в Россию?
- Видишь ли, дом мой сейчас не в России. Жена и сын в Ревеле, а
Ревель - это теперь Эстония, самостоятельная республика. Да мне-то что? Все
равно надо служить на каком-нибудь пароходе. Так я могу и на "Святой Анне"
остаться.
- Ну, не все так, как вы, Николай Львович. У иных вот как под сердцем
горит: домой бы добраться.
- Ну, а что же вы у Мурманска так мирно себя вели? Бузили, бузили, а
тут вдруг и сдали, - неожиданно для самого себя спросил я Андрея.