"Александр Александрович Лебедев. Чаадаев ("Жизнь замечательных людей") " - читать интересную книгу автора

Чернышевский не оставляют после себя развернутого и специального разбора его
философских и политических взглядов. Герцен при этом лишь оговаривает свое
несогласие с "выводами" Чаадаева, Чернышевский же по цензурным соображениям
решает не говорить о религиозных воззрениях философа. Немногочисленные
биографы Чаадаева (М. И. Жихарев, Д. H Свербеев, М. Лонгинов), публикующие
свои материалы в периодических изданиях того времени, не поднимаются до
осмысления главного в творческом наследии философа, они по преимуществу
заняты освобождением облика своего героя от многолетней коросты всяческих
сплетен и слухов, подчас при этом повторяя некоторые из этих сплетен, подчас
пускаясь в новые домыслы.
Линия в оценке Чаадаева, которая была открыта устными выступлениями
Белинского и статьями Гер цена, которая затем была поддержана и продолжена
Чернышевским, на новом этапе русского освободительного движения была развита
первым русским марксистом Г. В. Плехановым.
В 1895 году, оценивая роль и место Чаадаева в русской истории, в
истории освободительного движения в нашей стране, Плеханов писал: "...Одним
"философическим письмом" он сделал для развития нашей мысли бесконечно
больше, чем сделает целыми кубическими саженями своих сочинений иной
трудолюбивый исследователь России "по данным земской статистики" или бойкий
социолог фельетонной "школы". Вот почему знаменитое письмо до сих пор
заслуживает самого серьезного внимания со стороны всех тех, кому интересна
судьба русской общественной мысли.
Было время, - замечает Плеханов, - когда о нем неудобно было говорить
в печати. Это время прошло. Страсти вызванные письмом, давным-давно
улеглись, раздражение исчезло, оставляя место лишь историческому интересу и
спокойному анализу в высшей степени замечательного литературного явления. О
Чаадаеве уже не однажды заходила речь в нашей литературе но, вероятно, еще
долго нельзя будет сказать, что уже довольно говорили об этом человеке".
Только рано было, как показало дальнейшее, говорить, что "страсти
улеглись" вокруг имени Чаадаева.
Примечательно вообще, до какой все-таки степени тесно судьба самого
Чаадаева, судьба его идейного наследия связаны с перипетиями развития
освободительного движения в нашей стране. Революционное движение начала
прошлого века породило Чаадаева, последекабристская реакция попыталась
втоптать его - или по крайней мере его имя - в грязь, породив дикую
сплетню о нем. Революционный подъем шестидесятых годов вернул России имя
Чаадаева, хотя, как бы спохватившись, власти и запретили публикацию его
произведений.
В ту пору оказалось возможным лишь заграничное издание избранных
сочинений Чаадаева, предпринятое в 1862 году в Париже на французском языке
Иваном Сергеевичем Гагариным - русским князем, активным членом ордена
иезуитов, посвятившим свою жизнь ревностной пропаганде идей католицизма.
Издал Чаадаева Гагарин из вполне понятных соображений, но так или иначе, как
пишет Д. Шаховской, "в течение более сорока лет это издание служило
единственным источником знакомства с произведениями Чаадаева". Годом ранее
первое "Философическое письмо" было перепечатано Герценом в его "Полярной
звезде".
Еще в начале XX века русская цензура жгла книги с новыми публикациями
чаадаевского наследия. Революция 1905 года вновь открыла, наконец, Чаадаева
для широкого русского читателя. Наступившая после поражения этой революции