"Дэвид Лисс. Торговец кофе (Роман)" - читать интересную книгу автора

вынудил их пойти на крайние меры и у них нет иного выхода, как наложить на
меня черем, или запрет, то есть изгнать меня из общины.
Запрет накладывался на членов общины часто. В основном он длился день
или неделю, но иногда был постоянным. Как, например, в моем случае. Вдобавок
Паридо недвусмысленно дал понять тадеско, что, если они допустят меня в
синагогу, им придется поплатиться за свою доброту. Всем маамадам всех общин
по всему миру он разослал письма с подробным, в сгущенных красках, описанием
моих преступлений. Я стал изгоем с клеймом Каина, и идти мне было некуда.
Они сделали из меня злодея. И мне не оставалось ничего другого, как
стать им.


5


Мигель познакомился с Гертрудой приблизительно за год до того, как она
предложила ему вместе заняться торговлей кофе. Они встретились в таверне
"Флибот" на Вармусстрат, которая находилась так близко от биржи, что
торговцы считали таверну ее продолжением и местом, где можно было заключать
сделки после закрытия биржи. Заведение принадлежало голландцу, но
посетителям-евреям подавали напитки, соответствующие их правилам питания.
Мальчики из португальских евреев отвечали за то, чтобы посуда,
предназначенная для евреев, держалась отдельно и мылась в соответствии с
еврейским законом, а время от времени являлся раввин и инспектировал кухни.
Он ходил по помещениям с видом генерала, заложив руки за спину, открывал
дверцы шкафов и заглядывал в бутыли. Хозяин брал чуть ли не двойную плату за
пиво и вино, но евреи коммерсанты с готовностью переплачивали ради
возможности совершать сделки в голландской таверне с чистой совестью.
Мигель продолжал беседу с торговцем сахаром после закрытия биржи. Они
заняли столик и были готовы говорить часами, потребляя при этом напитки с
голландской энергичностью. Торговец сахаром был одним из добродушных
голландских коммерсантов, видевших в евреях, с их странными обычаями и
верой, восхитительную загадку. Влойенбург был полон таких людей, которые
приходили, чтобы изучать древнееврейский язык или иудейскую теологию,
отчасти потому, что это помогало им лучше понять их собственную религию, но
также и потому, что голландцев странным образом влекли к себе иноземцы.
Строгий запрет маамада вести споры с иноверцами на религиозные темы делал
Мигеля только еще более неотразимым, и голландец заказывал кружку за кружкой
с явным намерением сломить оборону Мигеля. В конце концов он оставил
попытки, объявив, что ему пора домой, если он не хочет навлечь на свою
голову гнев жены.
Разгоряченному пивом Мигелю не хотелось возвращаться в одинокий дом, и
он остался за столом, чтобы выпить еще и неспешно выкурить трубку хорошего
табака. Вокруг него оживленно разговаривали, он слушал вполуха в надежде
случайно вызнать что-нибудь полезное для себя. Вдруг он услышал нечто,
выведшее его из оцепенения.
- ...конец "Индийскому цветку", - сказал кто-то с пылом, характерным
только для изрядно выпившего голландца. - Вынесли трюм подчистую, осталась
кучка матросов без капли соображения, перепуганных до усрачки.
Мигель обернулся. У него были акции "Индийского цветка", собственно,