"Иван Ле. Хмельницкий. Книга третья" - читать интересную книгу автора

вырваться к вам погостить. В луговых зарослях на той стороне Днепра
разыскал он нас. Хотелось и Карпа прихватить с собой, но он...
- Что-то случилось с ним, пречистая матерь? Война, как поветрие, не
выбирая косит... - забеспокоилась Мелашка.
- Разве вы, мама, Карпа не знаете? Поехал защищать Богдана от
наседающей шляхты, - уже с крыльца сказал Богун.
- Один? Где это видано - один-одинешенек против такого скопища?
Мелашка хотела первой войти в дом, чтобы принять казаков, и в то же
время не терпелось послушать их. Ведь она ухаживала за ними, когда были
малышами, как за родными детьми.
- Вижу, что вы, мама, плохо знаете своего, да и нашего Карпа.
- Зато его хорошо знают проклятые ляхи! - снова вставил Богун, любивший
таких отважных воинов, как Карпо.
И четверо молодых казаков захохотали так, что стекла зазвенели в окнах.
- Надолго ли вырвались из этой баталии? - спросила Ганна.
Война не нужна молодухе, женский век которой клонился к закату.
Кажется, еще и не жила с мужем, а жизнь уже прожита!
- Да, наверно, до завтрашнего утра пробудем, - ответил за всех старший
среди гостей Мартынко, разматывая кушак и укладывая свое оружие на длинную
скамью.



23


Завтрак гостей затянулся до обеда. Мелашка и две девушки принесли из
погреба четыре больших кувшина с брагой и холодным венгерским вином,
которое так и пенилось в кубках.
Женщины-хозяйки, как принято, ухаживали за гостями, а девушки-служанки
быстро подавали горячие блюда. Напоминать гостям о стоявших на столе
закусках считалось в этом доме не только признаком гостеприимства, но и
своеобразной доблестью. Отказаться от какого-нибудь блюда - значит обидеть
кухарку и хозяйку дома.
Но временами Ганне приходилось оставлять гостей. Молодые казаки хорошо
понимали мать. У нее ведь две дочери-подростки и сын Тимоша. Малые дети
нуждались в присмотре матери, хотя и без нее они никогда не оставались
одни.
О чем бы ни заходила речь за столом, она сводилась к разговору о
беженцах, которыми забиты не только дороги, но и прибрежные лесные чащи.
Поселяне с Правобережья, с Белоцерковщины и Подольщины покидали родные
насиженные места и убегали на левый берег Днепра, на Лубенщину, а то и
дальше, к границам русской Белгородщины.
- Опустошаются наши земли, захваченные панами шляхтичами, - словно про
себя печально произнес Мартын.
- Но не усидят и они, проклятые, без людей, - добавила Мелашка.
Данило Нечай, который время от времени невольно хватался рукой за
голову и кривился от боли, хотя и сказал, когда его рану на виске
перевязывала хозяйка, что это "царапина", сокрушенно произнес:
- Говорят, что привезут сюда польских хлебопашцев с Вислы и с Немана. А