"Александр Лазаревич. Советия" - читать интересную книгу автора

породила своих негодяев, но она же породила и своих праведников.
Атеистических праведников, не нуждавшихся в надсмотрщиках за
спиной для того, чтобы быть порядочными людьми. А это значит, что
Homo Sapience не безнадежен. Он конечно не ангел, но и не такая
свинья, чтобы вести себя хорошо только под угрозой наказания. Я
верю, что раньше или позже он научится пристойно себя вести без
надсмотрщика, как земного, так и небесного. Но чтобы научиться,
надо учиться. Принятие "русской" парадигмы в сущности означает
нежелание учится жить в мире, в котором все меньше и меньше людей
воспринимают религию всерьез.
Выбор между "русской" и "советской" парадигмами означает
выбор из двух принципиально различных культурно-исторических
традиций. Первая из них, русская традиция, очень древняя,
формировалась на протяжении почти тысячи лет до второго
десятилетия двадцатого века. Иными словами, она формировалась в
мире, очень непохожем на тот, в котором мы сегодня живем. В том
мире не было атомных бомб, пасажирских авиалайнеров, компьютеров,
спутников прямого телевизионного вещания, экологическго кризиса...
Этот список можно продолжать очень долго, ибо в том мире не
существовало большинства тех вещей и явлений, которые определяют
нашу сегодняшнюю жизнь.
Всякая культура есть реакция людей на условия своего
существования, попытка приспособиться к этим условиям, а может
быть и немного приспособить эти условия к себе. Я не знаю,
насколько хорошо была приспособлена русская культура к условиям
жизни, существовавшим в прошлом веке, однако можно с уверенностью
утверждать, что она абсолютно не приспособлена к условиям
сложившимся к концу века двадцатого, поскольку культурное
развитие в СССР на протяжении двадцатого века происходило
исключительно в рамках советской традиции, вне зависимости от
того, желали этого сами участники культурного процесса или нет.
Те же немногие диссиденты, которые осмеливались подпольно творить
в рамках русской традиции, развивали ее не как ответ существующей
действительности, а как противовес этой действительности - они
бежали из советского настоящего в русское прошлое, отрицая
двадцатый век, поскольку он пришел к ним в советском обличии. В
результате, нравится нам это или не нравится, но современной
русской культуры, соответствующей условиям конца двадцатого века,
не существует.
Итак, если мы решили назвать себя русскими, перед нами
встает перспектива долгого и мучительного приспособления
архаичной культурной традиции к миру, который за 70 лет советской
власти успел измениться до неузнаваемости и продолжает меняться
прямо на глазах. Сама по себе эта задача не является неразрешимой
- исторические прецеденты имеются: средневековая Япония,
столетиями отрезанная от цивилизованного мира, смогла преодолеть
разрыв за "какие-то" пол-века, не разрушив свою традиционную
культуру, а приспособив ее к новым условиям. Но в нашем случае
задача существенно осложняется одним обстоятельством: саму
архаичную культурную традицию еще надо сперва "возродить", а уж