"Андрей Лазарчук. Мы, урусхаи" - читать интересную книгу автора

Давай, царь Уман, не подведи, не промахнись. Зря ли тебя так зовут? Зря
ли тебя князцы наши заедино в главные начальники избрали, хоть ты не
черноземец, а синегарин? Не подведи, царь!..
Мураш в голове имел, что только в одном случае узнает, получилось ли у
царя Умана, - если вернется сам в Бархат-Тур. А в том, что не вернется, он
не сомневался. Слишком овражиста теперь дорога туда...
И все же металась сотня Мураша между трактом Итильским и Пустыкой еще
полных четверо суток. Спали в седлах. Кони начинали бредить, падали, пена
белая шла.
Люди... а что люди? Как могли.
Хоть ночь надо было дать роздыху.
Уронили себя в крапивaх у хутора, ими же и спаленного, один амбар
остался. Гарью несло мокрой, песьей, - и труповщиной. Поставил Мураш
сороковых, наказав - только ходить, не останавливаться, не присаживаться.
Слушали его, кивали. А глаза плавали...
Как ты там, царь? Знать бы...
Отрядил двоих к колодцу - воду проверить и принести, ежели годная. У
кого собойные очашки уцелели, те их вздували, думая и кулеша сватажить... А
у кого не уцелели или не было в заводе, просто сала с сухарем приняли в
утробу - и под попонку.
Сторожно прошелся Мураш взад и вперед; а что он сейчас мог? - ничего он
не мог. Луна сияла посередь неба, как поднос серебровый начищенный; звезд не
было. Хорошо хоть, не лес здесь, а то в лесу гельвам раздолье... Что-то
тревожило, тревожило сильно, он не мог понять.
Но он всегда при такой луне был тревожен и тосковал.
Беляна, сороковая, перешла ему путь, держа на сгибе руки легкий
гельвский меч. Свой она третьего дня утопила по-глупому. Хотел ей что-то
сказать, подбодрить, не нашелся.
Себе самому Мураш на собачий час сoрок назначил. Велел разбудить.
Уже во сне понял: ни одной вороны, ни одного ворона мертвоклюющего он
здесь не услышал...

19.

Очнулся в путах, да и не очнулся вовсе, а вроде как помер - такая мука
была. То ли с угару, то ли с перегару - лопалась голова, очи лопались, и все
жарко и мутно неслось по кругу.
Не выдержав, не понимая, что вокруг, что внутри - заорал.
От крика, от натуги, что ли - всплеснуло белым огнем в глазах, и стало
сплошное ничто.

20.

Потом понял, что развязывают ему руки. Тело было ватное, мятое, глупое.
Голова еще глупее. Болело все огнем. Шевельнуться попробовал, не смог.
- Ш-ш-ш... - сказал кто-то, за темнотой кромешной невидимый.
- Что... - начал Мураш, но почувствовал пальцы на губах. Потом ухо
уловило тепло:
- Молчи. Это я, Рысь. А ты молчи. Ты себя не видишь...
Мураш согласно кивнул. Зря он кивнул, в голове что-то болталось