"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету. Том 1. Колдун" - читать интересную книгу автора

"Опоздавшие к лету".
Это была действительно *новая* фантастика. Сильная
социально-психологическая проза, сравнимая по мощи с лучшими
произведениями Стругацких -- но гораздо более свободная.
Стругацкие сильнее привязаны к реальности. У них никогда не
возникало желания превратить героя в призрака, лишить его
телесности, оставив обнаженную душу,-- они в таких случаях
вполне комфортно обходились голограммами. У Лазарчука же это
получилось легко и естественно. В его прозе трезвая
философичность поздних Стругацких вполне уживалась с мрачным
восторгом Данте, идущего по кругам Ада, и пессимистичными
апориями Дика...
(Кстати, с прозой и идеями Филипа Дика Лазарчук знаком
достаточно близко -- ему принадлежит, пожалуй, лучший из
опубликованных в России переводов знаменитого "Убика".)
Уже тогда Лазарчук начал опасную игру с реальностью.
Точнее -- с реальностями.
Но об этом -- в предисловии ко второму тому.

* * *

Роман писался не так уж и долго -- пять лет. За это время из
мощного дебютанта Лазарчук превратился в практически всеми
признанного лидера отечественной интеллектуальной фантастики.
Единственный приз, который его миновал,-- "Старт", приз за
лучшую дебютную книгу. Ну да не очень-то и хотелось. Зато:
опубликованная в 1991 году новелла "Священный месяц Ринь"
получает читательский приз "Великое кольцо";
опубликованному в 1993 году рассказу "Мумия" присуждаются премии
"Бронзовая улитка", "Интерпресскон" и "Лунный меч", а роману
"Иное небо" -- премия "Странник";
опубликованный в 1994 году роман "Солдаты Вавилона" снова
приносит Лазарчуку премию "Бронзовая улитка";
"Опоздавшие к лету" получают в 1994 году в Новосибирске на
конкурсе неизданных фантастических произведений "Белое пятно"
первый приз -- как лучший неопубликованный роман.
И -- едва вспоминается на фоне всех этих лауреатств -- скромная
премия "За демилитаризацию общественного сознания", присужденная
ему за повесть "Мост Ватерлоо"...
Лазарчуку становятся равно тесны условности реализма и
традиционной фантастики. Он умеет писать реалистические романы о
сотворении миров и роли человека в структуре мироздания. Он
создает каноны новой литературы. Его проза стала уже слишком
сложной для традиционной аудитории фантастики. И в то же время
другой аудитории у него нет. Впрочем, наверное, и не надо...
Но иногда мне становится обидно, что российский литературный
истеблишмент прозу Лазарчука практически не замечает. Обида эта
совершенно бессмысленна. В конце концов, этот истеблишмент давно
уже интересуется не столько литературой, сколько
окололитературной и околополитической возней. Аналитических