"Дэвид Герберт Лоуренс. Англия, моя Англия " - читать интересную книгу автора

было пока еще объято тишиной и безмятежностью под остывающими небесами; за
деревьями, светлая, точно видение, маячила церковка.
Резкий окрик офицера наверху - и он пришел в движение, бездумно и
молниеносно, как машина. Заученный, чисто механический обряд повиновения;
служба при орудии. Чисто механические действия у пушки. Они не обременяли
собою душу, обнаженную, во тьме своей, для скорби. Когда приходит конец,
душа одиноко скорбит над потоком вечности, словно птица над волнами темного
моря.
Ничего не видно вокруг; лишь дорога, да придорожное распятие,
покосившееся от толчка, да по-осеннему темные поля и леса. На небольшой
возвышенности показались три всадника, совсем игрушечные на гребне
вспаханного поля. Это были свои. Противник будто в воду канул.
Затишье затянулось. Вдруг, сверху - отрывистая команда повернуть пушки
в другом направлении, и напряженное лихорадочное движение внизу. Но душа
была по-прежнему безучастна, одинокая в своей скорби.
И все же именно душа первая уловила новый звук, новый орудийный раскат,
глубокий, хватающий прямо за сердце. Обливаясь потом, он ни на мгновение не
оторвался от торопливой возни у пушки. Но в душе отозвался новый звук,
глубокий - глубже, чем звуки жизни.
Подтверждением ему возник тонкий, леденящий кровь свист снаряда,
внезапно переросший в пронзительный, раздирающий вопль, летящий пронзить
оболочку жизни. Слух принял его, но приняла и душа, застывшая в оцепенении.
Он облегченно вздохнул, когда снаряд пронесся мимо и упал где-то далеко
позади. Послышался хриплый грохот взрыва и голос солдата, окликающий
лошадей. Но Эгберт не оглянулся. Он заметил только, что на дорогу внизу
легла, точно приношение, веточка остролиста, усыпанная красными ягодами.
Пронесло; на этот раз пронесло. "Куда ты пойдешь, туда и я
пойду¹". Кому он это сказал - снаряду? "Куда ты пойдешь, туда и
я." Но вот опять родился тонкий свист, и кровь в нем оборвала свой ток и
затаилась, готовая его принять. Свист нарастал, похожий на порыв зловещего
ветра, и Эгберт потерял способность ощущать что бы то ни было. Но в этот
миг, когда время остановилось, он увидел, как снаряд тяжело падает вниз, в
скалистые заросли, и оттуда хлынула ввысь земля вперемешку с камнями. Взрыва
он как будто не слышал. Комья земли, камни и истерзанные кусты посыпались
обратно, и вновь воцарилась тишина. Немцы пристрелялись.
______________
¹ Библия. Ветхий Завет. Книга Руфь, 1, 16.

Что же теперь? Отступать? Да. Офицер скороговоркой сыпал команды на
последний залп перед отходом. В спешке никто не обратил внимания на новый
снаряд. И тогда в тишину, в ожидание, туда, где скорбно застыла душа,
ворвались, наконец, гром, и мгла, и вспышка нестерпимой боли, и смертный
ужас. Он-то видел, как летит темная птица, летит теперь уже прямо на него. В
одно мгновение жизнь и вечность потопил пожар адской боли, а потом
навалилась темнота . . .
. . . Что-то слабо забрезжило во тьме, к нему возвращалось сознание, а
вместе с ним - ощущение непосильной тяжести и монотонный звон в ушах.
Познать миг смерти! И быть, перед смертью, обреченным нести в себе память о
нем. Поистине рок, беспощадный до последнего вздоха.
Вновь, отдаваясь в ушах, зазвенела боль. Чудилось, будто она звучит