"Борис Андреевич Лавренев. Комендант Пушкин (Военный рассказ) " - читать интересную книгу автора

Срастался он под сенью дружных муз.

Куда бы нас ни бросила судьбина,
И счастие куда б ни повело,
Все те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.

Стихи читались с трудом. Слог их был непривычен и малопонятен, слова
скользили и убегали от сознания. Но загадочная музыка, таившаяся в них,
укачивала, несла на ритмических волнах, как необъяснимое колдовство.
Это ощущение издавна было знакомо Александру Семеновичу. Оно овладевало
им всегда, когда ему приходилось слушать музыку. Был ли это пастушеский
рожок из бузины, гармошка ли в кубрике, хрустальный гром рояля из открытого
люка кают-компании, или духовой оркестр в кронштадтском парке, но всякая
мелодия завладевала Александром Семеновичем неотразимо и повелительно. Она
убаюкивала его и уносила в неизведанные и сладостные просторы.
Александр Семенович прочел по слогам последнюю строку. И вдруг обаяние
музыки сорвалось, развеянное темным подозрением.
Он еще раз прочел, повысив голос:
Отечество нам Царское Село.
Эта строка была понятна от первого до последнего слова. Больше: она
повеяла в лицо дыханием чужого и ненавидимого мира.
И она заставила Александра Семеновича насторожиться.
Он отодвинулся от постамента и потемневшими глазами посмотрел на
бронзовую спину Александра Сергеевича. В этом взгляде были смешаны
подозрение и злость.
- Царское Село тебе отечество? - сказал он вслух с таким выражением,
словно хотел сказать: Так вот ты кто такой! - Царское! - повторил он с
нажимом. - Царя все помните!
Сжав челюсти, Александр Семенович круто обошел постамент и быстрыми
шагами приблизился к оставленному за оградой чемодану.
Он подхватил его ловким и стремительным рывком под мышку. Еще раз
исподлобья взглянул на памятник.
Бронзовый юноша, отечеством которого было Царское Село, смотрел теперь
уже не через голову Александра Семеновича, а прямо на него. Чуть заметная
усмешка, дружеская и печальная, змеилась на неподвижных губах.
Александр Семенович нахмурился, поправил бескозырку и зашагал.
Шел он размашисто и решительно. Словно после долгого колебания нашел
верную линию, прямой, непетляющий путь.

3

Дела в укрепрайоне было много. Девятнадцатый год кипел.
В потревоженных и сдвинутых толщах страны глубоко бурлила кипящая,
огненная лава, гоня на поверхность шлаки. Они выскакивали грязными гнойными
пузырями, омерзительной накипью, шипели, брызгали перегоревшей гнусью и
лопались. Шлаки плыли от периферии к огненным центрам. Туда, где жарче и
сильной кипела лава, в которой они сгорали без остатка.
Революционный Петроград притягивал к себе эти шлаки, как магнит. Вокруг
Петрограда все время было неспокойно.