"Борис Андреевич Лавренев. Комендант Пушкин (Военный рассказ) " - читать интересную книгу автора

Сергеевича? И так полагаю, что настанет. Владимир Ильич недаром дело
начинал, он обо всем додумал заранее, - и об том, чтоб народу свет разума
дать, додумал.
Дверь захлопнулась.
Густав Максимилианович Воробьев несколько секунд смотрел вслед
ушедшему, часто мигая воспаленными от бессонницы веками. Потом сдвинул на
лоб очки и платком протер глаза, внезапно заволокшиеся влажной мутью.

11

Бой гремел и грохотал над унылой осенней равниной.
Боевой участок отбивал третью яростную атаку ударных частей полковника
Родзянко.
В будку, где сидел, управляя механикой боя, Густав Максимилианович
Воробьев, только что явился связной с левого фланга участка с донесением
командира роты.
Командир жестокими каракулями сообщал, что белые лезут напролом, и
просил резервов. Густав Максимилианович посмотрел на связного бесконечно
усталым взглядом.
- Передайте ротному, что никаких резервов больше нет. Пусть держится до
последнего патрона и до последнего человека. Отступать нельзя и некуда, -
нарочито сурово сказал он, сейчас же отводя глаза, зная, что этим приказом
он обрекает на смерть сотню людей.
Связной вздохнул и взялся за ручку двери. Но дверь раскрылась сама,
неожиданно и стремительно, ударив связного в плечо и отбросив его к стене.
На пороге стоял, задыхающийся и бледный, незнакомый красноармеец.
- Откуда?.. - начал Густав Максимилианович. Но красноармеец предупредил
вопрос: - Товарищ военрук, - сказал он, и губы его запрыгали в неудержимой
судороге, - товарища Пушкина... убили... Несут его сейчас.
Забыв на мгновение обо всем, Воробьев выскочил наружу.
Четверо красноармейцев, хлюпая бутсами по подтаивающей грязи, несли на
шинели вытянувшееся тело. Свисали сапоги, задевая землю при каждом шаге
несущих.
Густав Максимилианович подбежал. Он увидел бледное лицо Александра
Семеновича, восково-прозрачное и без кровинки. Полуоткрытый рот обнажил
ровные молодые зубы.
Густав Максимилианович нагнулся над телом.
- Александр Семенович! Товарищ Пушкин!
Веки Александра Семеновича слабо дрогнули. Он открыл глаза и поглядел
на военрука странным, отсутствующим взглядом. Облизнул побелевшие губы и с
бессильной и мучительной улыбкой сказал:
- Не сдавай Детского, Густав Максимилианович! А я сыграл...
Густав Максимилианович выпрямился.
- Ребята! Мигом на патронную двуколку - и в город!
Красноармейцы подхватили шинель и быстрым шагом пошли за будку.
Густав Максимилианович машинально снял папаху. Плечи его ссутулились.
Но сейчас же он обернулся на конский топот за спиной.
Подскакавший красноармеец оскалился торжествующей улыбкой:
- Товарищ военрук! Отбили! Бегут, сволочи, как зайцы! Наклали их полно
болото.