"Борис Лавренев "Рассказ о простой вещи"" - читать интересную книгу автора

рях человека, который вам поможет. Разрешите я вас оставлю на минуту?
Он элегантно звякнул шпорами и пошел к двери, в пролете которой сто-
ял, оглядывая кафе, высокий, тонкий в талии офицер.
"Светлейший князь" взял офицера за локоть.
- Слушай, Соболевский, будь другом! Мы с Мишкой подловили тут одного
французского обормота. Он какой-то спекулянт из Одессы, приехал искать
свою мамашу, а ее в чеке списали. Случайно слышал, как я вчера арестовал
Орлова и воспылал ко мне нежными чувствами. Хороший выпивон обеспечен.
Идем с нами! Ты можешь порассказать о его симпатии, и он уйдет не
раньше, как с пустым карманом. Только имей в виду, что я князь Воронцов,
а Мишка граф Шувалов!
Офицер поморщился.
- Только и знаете дурака валять. У меня груда дела.
- Соболевский! Голубчик! Не подводи! Не будь свиньей! У тебя же самые
свежие новости из вашей лавочки. А француз страшно интересуется Орловым.
Даже предлагал, что сам его расстреляет за свою pauvre mere!
Соболевский со скучающим лицом вертел шнур аксельбанта.
- Ну, что же?
- Ладно! Дьявол с вами! Согласен!
- Я знал, что ты настоящий друг. Идем!
Соболевского представили Леону Кутюрье.
- Куда же?
- В "Олимп". Пока единственный и открыт!
Подозвали извозчиков и расселись.

Мой друг.

От смятых бархатных портьер, обвисших пыльными складками на окне, бы-
ло полутемно в прохладном кабинете.
Сумеречные светы, сквозь волну табачного дыма, холодно стыли на бата-
рее пустых бутылок, у края стола.
В глубине кабинета на тахте, уже мертвецки пьяные, возились и щипали
девчонок-хористок "граф Шувалов" и "князь Воронцов".
Хористки визгливо пищали, хохотали и откатывали солдатские непристой-
ности.
У одной шелковая блузка разорвалась, рубашка слезла с плеча, и в про-
реху выпячивалась острая грудь с твердым соском.
"Граф Шувалов" верещал, изображая грудного младенца:
- Уа, уа-ааааа! - дрыгал ногами и тянулся сосать грудь. Девчонка от-
бивалась и шлепала его по губам.
За столом остались только Соболевский и Леон Кутюрье.
Француз, откинувшись на спинку стула, обнимал за талию примостившуюся
у него на коленях тихонькую женщину, похожую на белую гладкую кошку.
Она мечтательно смотрела в окно.
Поручик Соболевский сидел совершенно прямо на стуле, как будто на ло-
шади во время церемониального марша, и курил.
Лица его против света не было видно, и только изредка поблескивали
глаза.
Глаза у поручика были странные. Большие, глубоко посаженные, томные и
в то же время зверьи. По ночам, во время метели, в степи, сквозь вихрь