"Юлия Латынина. Вейская империя (тома с 1 по 5)" - читать интересную книгу автора

уходящее закатное солнце. Ванвейлен размышлял: "Пусть два брата покорили
двести с лишним лет назад империю. Значит, и условия в одной ее части не
могут сильно отличаться от условий в другой. С этой стороны огненной горы
монахи продают зуб Шакуника, он же - швырковый топор на языке людей. С той
стороны горы продают, видимо, чешую Шакуника, она же - черепаховый
гребень... Страна Великого Света - всегда по другую сторону огненной горы,
но по ближайшем рассмотрении удивительно схожа. Ибо иначе что останется от
исторической необходимости, которая все же существует? А что поймет
местный крестьянин или Кукушонок в их корабле? Даже обшивки не одолеют.
Крестьянин скажет: обвалился зубец Небесного Града, а Марбод решит: вот
он, пропавший меч Ятуна увеличенных размеров..."
Марбод ехал рядом. Он ждал ответа от колдуна и очень жалел, что не
смог подраться с Лухом Медведем. Потому что он победил бы Медведя и
подарил бы ему жизнь и все остальное, и Медведю пришлось бы стать как бы
младшим братом Кукушонка. Вот они, монахи, такие: делают вид, что мешают
поединку, а на самом деле мешают примирению после поединка.
- А скажите, - спросил Ванвейлен, - за Голубыми Горами - такие же
порядки?
Марбод помолчал. Пятнадцать лун назад он побывал в соседней стране,
но при всех говорить об этом не собирался. Об отсутствии его ходили
удивительные слухи. Дружинники его рассказывали, что Марбод провалился в
Золотую Гору и провел там один день, - а в среднем мире в это время прошло
полгода.
- Я там не воевал, - ответил Марбод.
Ванвейлен фыркнул про себя. По-видимому, война была тут не только
главным способом экономического обмена, но и главным способом обмена
информацией.
- А кто воевал? - спросил он.
Марбод понял, что колдун не заметил нелжи, опечалился: плохой колдун.
Ну да ничего. Колдуна делают слухи, а не заклинания. Поберегись, Арфарра,
я такие слухи распущу про этого колдуна! Припомнится тебе неподаренная
лошадь!
- Покойный король собирался воевать, да не успел. Господин Арфарра
воевал, да и господин Даттам. Господин Даттам и его дядя два года воевали
против императора, пока император не сделал дядю наместником провинции.
Ехавшие впереди охотники услышали имя Даттама и заволновались. Кто-то
внезапно запел песню. Это была красивая песня о молодом рыцаре Даттаме. В
ней говорилось, что меч Даттама сверкал над миром, как полумесяц, и что
белый плащ его расстилался над полями, как иней, и что все, что он ни
награбил, молодой Даттам отдавал войску. Это была хорошая песня с грустным
концом, потому что она кончалась рассказом о том, как Даттама предал его
собственный дядя, и как дядя получил звание наместника, а Даттам должен
был постричься в монахи.
Ванвейлен перегнулся через седло к отцу Адрамету и сказал, улыбаясь:
- Сдается мне, отец Адрамет, что ваши слова о могуществе империи
несколько преувеличены, если человек может поднять восстание против
императора и заполучить через это титул наместника.
Отец Адрамет пожал плечами, видимо не желая ввязываться в неприятный
политический разговор даже далеко от родины.
- Да, - сказал задумчиво Марбод, поправляя красивой рукой удила, -