"Роберта Лэтоу. Ласковый дождь " - читать интересную книгу автораМакмагона с его обычным напевным приветствием: "С нами нет... не Джонни, как
в шоу Джонни Карсона, а... Нэнси". Так и было. Нэнси Рейган стояла в начале прохода, образованного расступившимися гостями, в сопровождении своего скорохода Джерри Зипкина и своей подруги Бетси Блумингдейл. Их окружало плотное кольцо агентов спецслужб. В элегантном платье от Галано, первая леди выглядела как одетая по моде, истощенная голоданием девочка-подросток с внешностью шестидесятипятилетней женщины. Мирелла всегда считала, что Нэнси Рейган похожа на вешалку с кукольной головкой Барби, на которой часто меняют одежду. Впрочем, такое сравнение представлялось несостоятельным, стоило лишь взглянуть на подбородок этой женщины. Если бы в подбородке президента было столько же решимости и целеустремленности! При этом в ней сквозили та женственная мягкость и очарование, которые делали ее похожей на большинство американок. В общем, она выглядела так, как они все хотели бы выглядеть в ее возрасте. Кроме того, у нее было то, что все они стремились иметь: фигура, мужчина, роскошный гардероб, деньги, положение, власть. Искренне радуясь тому, что к ней отнеслись просто как к еще одной гостье, Нэнси Рейган приветливо, с милой улыбкой помахала рукой всем присутствующим, после чего обратилась с официальным приветствием к высокопоставленным лицам из числа гостей. По мере продвижения супруги президента по ковровой дорожке Миреллу оттеснили в задние ряды собравшихся, где она с головой погрузилась в водоворот бурной вечеринки. Прием в гостиной пентхауса генерального секретаря был устроен в честь короля одной ближневосточной страны и его жены-американки. Король должен был выступить с обращением к Генеральной Ассамблее на следующий день, и к его предстоящей речи относились как к серьезному событию в общественной жизни. Мирелла пробиралась сквозь толпу в гостиной. Из огромных окон открывался восхитительный вид на Манхэттен, который лежал как на ладони, если смотреть на него с этой высочайшей точки хрупкого, зеркально-стеклянного небоскреба ООН. На востоке серебрилась черная гладь реки, на севере миллионами огней переливался шикарный Верхний Ист-Сайд, к западу и югу тянулись районы суматошного Манхэттена. Небо было ясным, огни ночного города, казалось, соперничали своей яркостью со звездами и сверкали, как россыпь бриллиантов на черном бархате. Внутри роскошных апартаментов разливалось такое же сияние, но оно распространялось от гостей, изысканных деликатесов и шикарной обстановки. Пышная белая сирень, розовые и алые пионы были сплетены вместе в гирлянды на потайных известковых стеблях и свешивались из серебряных кашпо в барочном стиле; в канделябрах горели сотни свечей. Три длинных стола, покрытые накрахмаленными скатертями, были расставлены буквой "П". В конце каждого помещался лебедь высотой в четыре фута, высеченный из цельной глыбы льда. Ледяные полости, обрамленные перьями их крыльев, были заполнены черной белужьей икрой. Заливное из утки и груды жареных перепелов, выложенных вокруг пирамид из сочных, мясистых креветок и сваренной целиком семги, плавающей в озере из острого соуса, возбуждали аппетит. Мирелла с улыбкой отметила отсутствие окорока и молочного поросенка в ожерелье из белых маргариток, которыми прославился предыдущий прием, устроенный генеральным секретарем в честь скандинавского дипломата. Меню сегодняшнего празднества, |
|
|