"Имант Ластовский. У незримой границы " - читать интересную книгу автора

пропала охота грозить нам прокурором, руки задрожали, и она недоуменно
пробормотала:
- Зачем?..
А я думал: было бы в этой квартире побольше человеческого тепла, стояла
бы на полке хоть одна прочитанная книга, одна-единственная - во мне нашлось
бы больше сочувствия к этой недоумевающей матери. И я невольно вспомнил одну
из миниатюр нашего поэта Иманта Зиедониса, в которой он призывает ребенка не
быть духовно глухим и незрячим. Пожалуй, эти слова надо бы заучить наизусть
многим матерям и отцам. Тогда они поняли бы, почему стали для своих детей
чужими. Не знаю, что сказала бы мать Илгониса, если бы я достал из сумки не
Уголовный кодекс, а томик "Эпифаний" и прочитал:
"Не жуй, сынок, когда песню поют! Сынок, никогда не жуй, когда песню
поют, сыночек! Там, в песне, маленькая душа просит, может быть, она голодна
сейчас. Не жуй, сынок, когда поют.
Не пей, сынок, когда песню поют. В ней иволга поет, не евшая поет, не
пившая. Просит дождя, росу выпрашивает с листьев.
Сынок, мы народ едоков, но положи ложку на блюдце, когда песню поют,
сыночек мой.
Не гляди, сынок, как тот дядя жует, не учись у него. Он все свои песни
сжевал, он песню не отличит от салата.
Одна дверь для ложки и для песни. Замрет ли ложка около рта, когда
начнут песню петь?
Сынок, отведи ложку в сторонку, пропусти сперва песню, сыночек мой..."
Что сказала бы эта мать и другие, ей подобные? Может быть, вслух
ничего, только подумала: наверняка спятил! Может быть, написала бы все-таки
жалобу прокурору. А может, заподозрила бы, пусть и нехотя, что есть на свете
нечто, более нужное душе ребенка, чем карманные деньги? Что есть великое
множество вещей, о которых мы, старшие, должны вовремя рассказать растущим
детям. О войне, например. Поколение, начинающее самостоятельную жизнь
сейчас, узнает об ужасах войны только из кинофильмов и книг. Но всегда ли
молодежь помнит, что за наше настоящее заплачено миллионами человеческих
жизней? В разговорах с юношами о правовых и нравственных проблемах я всегда
останавливаюсь и на этой стороне вопроса: мы не смеем забывать погибших,
боровшихся за будущее, за нас, за наше сегодня.

Как призрак белый, грустный и немой,
Береза мне качает головой.
Кто здесь упал так много лет назад,
Из рук не выпуская автомат?
Мне кажется, что он очнулся вновь,
Береза эта - плоть его и кровь,
И вспоминает он последний бой
С немою болью,
горечью немой...

Можно ли забывать, если война так или иначе, прямо или косвенно,
коснулась каждого из нас - и тех, кто жил в те дни, и даже тех, кого еще и
на свете не было? Каждого.

Рассказывала мама мне подробно,