"Эрик Ван Ластбадер. Сирены" - читать интересную книгу автора

одной стороны. Она составила свое мнение о нем на основании чужих слов,
вернее на основании сплетен, передаваемых из уст в уста возбужденным
шепотом, вызывавших у нее естественное отвращение.
Дайна едва не рассмеялась, подумав, какую серьезную дуру разыгрывала
из себя, роясь в каждой его фразе в поисках скрытых мотивов.
Но в тот же миг она осознала куда более глубокую и мрачную причину,
из-за которой отталкивала его от себя. Она слышала, как разные люди один
за другим называли Рубенса безжалостным, жестоким человеком, чье сердце
тверже алмаза. К тому же он обладал властью; он являлся символом
Лос-Анджелеса. Не потому ли ее так сильно тянуло к нему? Кем он мог бы
стать для нее? Дайна знала, что он опасен, и это знание тревожило и мучило
ее. И вот теперь она вдруг увидела, как события предыдущей жизни вели ее
прямиком к этому моменту. Да, травма зафиксировалась в ее сознании еще до
того, как она сегодня покинула свой дом. И все же в ней крепла
уверенность, что, не случись этого, произошло бы что-нибудь другое, но
результат в любом случае был бы тот же самый.
Медленным жестом она протянула вперед руку и положила свою ладонь на
его и, глядя ему прямо в лицо, произнесла одно лишь слово.
- Оставайся.
Прикоснувшись к его сильным, мозолистым пальцам, Дайна невольно
вспомнила о Жане-Карлосе. Она подумала, что Рубенс обладает той же грубой
животной привлекательностью, необычной, тщательно замаскированной силой.
Дайне даже казалось, что его кожа искрится.
В первый раз с момента их знакомства Рубенс проявлял нерешительность.
Заметив это, она сказала:
- Перестань. Ты был скотиной, а я - стервой. Это вовсе не значит, что
мы не можем провести вместе пару часов. Возможно, мы просто не понимали
друг друга.
Рубенс уселся вновь. Дайна отпустила его пальцы и заметила, что он
пристально изучает ее лицо.
- Что ты там разглядываешь?
- Знаешь, ты самая необычная и красивая женщина, которую я...
- О, господи, Рубенс!
- Нет, нет, - он поднял ладонь, точно защищаясь. - Я говорю серьезно.
Это звучит странно, но мне кажется, я никогда не видел тебя раньше
по-настоящему. Ты была просто новой девушкой....
- Добычей.
- Каюсь, виноват, - однако в его словах звучало мало раскаяния. - Меа
culpa. Это как конвейер: к нему так легко привыкнуть. Наша жизнь ничем не
отличается от обыкновенной фабрики, разве только вместо сырья мы имеем
дело с человеческой плотью, - он махнул рукой, точно отгоняя нарисованную
им самим картину. - В любом случае, через некоторое время это становится
чем-то вроде наркотика. Женщины появляются и исчезают..., говоря словами
Микеланджело, - он рассмеялся, и Дайна вслед за ним, заинтригованная его
цитатой из Элиота. - Это так легко, чертовски легко, что иногда просто
хочется кричать.
Она состроила презрительную и недоверчивую гримасу.
- Ты хочешь сказать, что не таков рай в представлении любого мужчины?
- Я скажу тебе кое-что, - произнес он серьезным тоном, наклонившись
вперед. - Рай - это нечто пригодное только для несбыточных грез. Он не