"Эрик ван Ластбадер. Ниндзя [B]" - читать интересную книгу автора

Они вышли из дому. Вечерние облака умчались на запад, и небо, наконец,
прояснилось. Звезды мерцали, как блестки на бархате, и им казалось, что
они окутаны шалью, сотканной специально для них.
Они шли по пляжу, вдоль берега; море отступало, повинуясь силе отлива. Они
цепляли ногами выброшенные на песок водоросли и вздрагивали от боли,
наступая на острые обломки крабьих панцирей.
Прибой набегал невысокими, тускло светящимися гребнями. Кроме них на пляже
никого не было; лишь дымящиеся оранжевые угольки остались от чьего-то
позднего пикника в дюнах.
- Ты боишься меня? - Голос Николаса был легкий, как туман.
- Нет. Я не боюсь тебя. - Жюстина спрятала руки в карманы джинсов. - Мне
просто страшно. Уже полтора года я не могу избавиться от этого страха.
- Мы все боимся - чего-нибудь или кого-нибудь.
- Ник, ради бога, не успокаивай меня как ребенка. Ты никогда не испытывал
такого страха.
- Потому что я мужчина?
- Потому что ты - это ты. - Жюстина отвернулась от него и стала потирать
предплечья; ему показалось, что она дрожит. - Господи.
Николас наклонился и поднял камешек. Он очистил его от песка и
почувствовал бесконечно гладкую поверхность. Время отшлифовало все кромки
и придало камню свою форму, но его сущность осталась - его цвет, пятнышки
и прожилки, плотность и твердость. Сущность изменить нельзя.
Жюстина взяла у него камешек и швырнула его далеко в море. Он ударился о
воду и исчез в глубине, словно его никогда и не было. Но Николас еще
ощущал его тяжесть на своей ладони.
- Это было бы слишком просто, - сказал он, - если бы можно было принимать
близких людей без всяких наслоений, без их прошлого.
Жюстина молча стояла и смотрела на него, и только легкий поворот головы
говорил о том, что она его слышит.
- Но это невозможно, - продолжал Николас. - У человека долгая память; в
конце концов, именно память объединяет нас. Иногда, впервые встретившись,
два человека испытывают какой-то особый трепет, слабое, но отчетливое
ощущение узнавания - узнавания чего? Вероятно, родственной души. Или ауры.
У этого явления много названий - его нельзя увидеть, но тем не менее, оно
существует. - Николас помолчал. - Ты почувствовала это" когда мы
встретились?
- Да... было какое-то чувство. - Жюстина провела большим пальцем по его
запястью, потом посмотрела себе под ноги, на мокрый черный песок, на
беспокойную воду. - Я боюсь тебе помнить. - Она резко подняла голову,
словно приняла какое-то решение. - Мужчины, которых я знала, были подонки
- впрочем, я сама выбирала...
- Ты хочешь сказать, что я могу оказаться таким же, как он?
- Но ты другой. Ник. Я знаю. - Жюстина убрала руку. - Я не могу снова
через это пройти. Я просто не могу. Это не кино, где всегда заранее
известно, что все кончится хорошо.
- А разве можно что-нибудь знать наперед?
Жюстина продолжала, не обращая внимания на его слова.
- Нас воспитали в романтическом духе, а жизнь оказалась coсем иной. Вечная
любовь и прочная семья. Об этом твердили в кино, по телевизору, даже в
рекламных роликах - особенно в рекламе. Мы все остаемся взрослыми детьми.