"Эрик ван Ластбадер. Ниндзя [B]" - читать интересную книгу автора

слюна потекли по ее рукам и груди, ее мышцы несколько раз резко
сократились; Жюстина услышала его глухой стон, слившийся с громким биением
их сердец, и прошептала:
- Давай же, милый, скорее!..

Доктор Винсент Ито размешивал цветочный чай в керамической чашке.
Несколько темных чаинок поднялись со дна и стали кружить на поверхности.
Это напомнило ему о трупах утопленников, которые примерно через месяц
всплывали на поверхность. Когда-то они прыгнули в Ист-Ривер или в Гудзон,
а может быть, их туда столкнули. Какое-то время они покоились в прохладной
глубине - до начала лета, пока не успевала прогреться вода. При тридцати
пяти градусах по Фаренгейту начинали размножаться бактерии, вызывая
гниение и выделение газов; в конце концов, тело выплывало наверх и
попадало к нему, в патологоанатомическое отделение.
Подобная аналогия не испортила доктору аппетит. Для Винсента, помощника
патологоанатома, это было частью его жизни, причем довольно важной. Здесь,
в подвальном помещении морга с обшитыми сталью дверями, снабженными
аккуратными табличками, с дочиста отмытым серым кафельным полом, с
огромными весами, на которых взвешивали трупы, - здесь он проводил большую
часть своего времени. В этом не было для Винсента ничего отталкивающего:
обескровленные тела на никелированных тележках, огромные Т-образные
разрезы от плеча до плеча и вниз к животу, умиротворенные лица, словно у
спящих тихим сном. На доктора это не производило никакого впечатления; в
судебной медицине его привлекала волнующая тайна смерти, вернее, не самой
смерти, а ее причин. Работа Винсента состояла в разгадывании тайн мертвых,
и много раз это впоследствии помогало живым.
Винсент пил чай небольшими глотками и поглядывал в окно. Предрассветная
мгла еще не рассеялась. Четыре часа двадцать пять минут - он всегда
вставал так рано.
Доктор смотрел на город, на безлюдные освещенные улицы Манхэттена.
Издалека донесся скрежет мусоровоза, который медленно продвигался по
Десятой улице. Потом в ночную тишину вдруг ворвалась полицейская сирена и
тут же исчезла. Винсент остался один на один со своими путаными мыслями.
Он чувствовал себя в западне. "Должно быть, от прошлой жизни мне досталась
плохая карма", - сказал он себе. Япония казалась Винсенту теперь
недоступной, словно ее и вовсе не было, по крайней мере, той Японии,
которую он покинул двенадцать лет назад. От его Японии остался лишь
увядший цветок - но он манил неумолимо, как морская сирена.

Николас проснулся перед самым рассветом. На какое-то мгновение ему
показалось, будто он в своем старом доме на окраине Токио и косые тени на
стене у него над головой падают от высокой стены шелестящего бамбука. Он
слышал короткий крик кукушки и шум устремившегося в город утреннего потока
машин, приглушенный и в то же время по-особому отчетливый.
Еще полусонный, Николас повернул голову и увидел рядом с собой фигуру
спящей женщины. "Юкио. Она все-таки вернулась", - промелькнуло в мозгу.
Николас знал, что она придет. Но именно теперь...
Он резко сел на кровати, его сердце колотилось. Таинственное пение
далекого моря вдруг превратилось в шум прибоя и близкий крик чаек за
окном. И все же он знал смысл того загадочного напева...