"Александр Ласкин. Ангел, летящий на велосипеде (Документальная повесть) " - читать интересную книгу автора

отступлений от темы.
Бывает - автору непросто удержать себя в этих рамках. Тесный квадратик
буквально разрывается от непомерных требований. Амбиций у пишущей явно
больше, чем могут вместить десять-пятнадцать строк.
Для того, чтобы найти ее заметки в зарослях других заметок, требуется
усилие, но зато тот, кто их обнаружит, будет вознагражден. Ольга писала так,
словно она и есть последняя инстанция. Эти тексты своего рода "приказы по
армии искусств".
"Железнодорожные хищники, - пишет она в "Ленинградской правде" от 25
апреля 1925 года, - ординарный американский фильм из
детективно-психологически-бандитской серии. Крепко и умело сшитый сюжет,
хорошая порция чувствительных и самопожертвованных моментов, убедительный
бытовой и натурный фон - все это нами уже неоднократно видано".
А вот она недовольна исполнителем: "С недоумением встречаешь среди
актерского состава "Хищников" Вильяма Харта. Такой запоминающийся и
внешностью, и игрой в амплуа суховатых и нелюдимых клондайкских бытовых
героев, Харт сдает и до смешного беспомощно теряется в любовно-детективных
сценах фильма".
Конечно, чаще всего Ольге доставались обязанности куда более
прозаические. Случалось ей работать и табельщицей на стройке, и корректором
в издательстве, и манекенщицей на пушных аукционах, и официанткой в
гостинице.
Сложнее всего складывались отношения с посетителями ресторана. Кажется,
эти люди терпели ее по необходимости. Будь у них возможность напрямую
обратиться к жаркому или цыплятам табака, они бы и не посмотрели в ее
сторону.
Часто, торопясь с подносом, Ольга представляла город с высоты почти что
полета и грустила о летних, велосипедных, днях... Правда, от безвестности
она бы никогда не отказалась. Слишком многим она обязана своему скромному
положению.
Неслучайно домашние зовут ее не Ольгой, а Лютиком.
Имя желтого цветочка, одиноко растущего по краям дороги, ей очень к
лицу.

"Какой я к черту писатель!"

Всерьез Лютик попадала в историю дважды. Осип Мандельштам посвятил ей
два стихотворения во время их короткого знакомства и три - после ее смерти.
Еще несколько раз она позировала ученикам Павла Петровича Чистякова.
Конечно, ни портретируемой, ни адресатом поэта она становиться не
собиралась. Это получилось как-то само собой. Ведь даже свою фамилию она
предпочитала не афишировать. Под рецензиями в газете стояла аббревиатура:
"В." или "В. Льв".
Иногда, правда, Лютик переставляла две первые буквы. Так она над собой
подшучивала: боевой критик, цепной пес партийной прессы и должен именоваться
"Ав".
Ее обзоры еще можно отыскать в подшивке "Ленинградской правды", а о
своих стихах она не рассказывала даже приятелям. Сколь бы ни была она с ними
близка, ее творчество принадлежало сфере куда более сокровенной.
Разумеется, такая позиция требовала конспирации. За свою тетрадку она