"Наталия Ларионова. Шестая печать " - читать интересную книгу автора

предложение о новой работе.
Так вот, устроившись на диване, я первым делом взялся за изучение книги
о геральдике, но уже через пятнадцать минут отложил ее до лучших времен.
Геральдика, по крайней мере, в изложении этого автора, представлялась мне
попыткой систематизировать не систематизируемое и на этом основании сделать
какие-нибудь выводы. Автор противоречил сам себе каждые три страницы, то
есть больше трех страниц за один раз читать не рекомендовалось, а переходить
к дальнейшим можно было лишь, после того как ты забыл о содержании
прочитанного. Отложив книгу, я решил сделать перерыв в своих изысканиях, тем
более, что Стен недвусмысленно намекал на прогулку.
Маршруты наших прогулок неизменно пролегали через исторический центр
города. Расположенный в изгибе реки между двух высоких скалистых утесов, он
сохранился с незапамятных времен. Кривые улочки, паутиной разбегающиеся от
главной площади. Казались каменными ущельями, пролегающими между фасадами
стоящих вплотную друг к другу домов. Фасады их, выкрашенные в различные
цвета, были зачастую расписаны фресками. Тут и там на каменных наличниках
дверей и оконных балках были выбиты барельефные изображения и даты.
Вооруженный новым знанием, я с интересом попытался систематизировать
все встречающиеся гербы, выбитые в камне и нарисованные на стенах городских
домов. Занятие довольно увлекательное, однако, в какой то момент возникает
вопрос или автор книги, которую я перед тем читал, слепой или же он ни когда
не выходил из дома и писал свой труд на основании собственных ночных
кошмаров.
Результатом моих исследований стал вывод, что средневековые обитатели
нашего городка были просто помешаны на изображении цветка шиповника. Они
вставляли его в свои гербы, выбивали на подоконниках, над дверьми, на самих
дверях, в общем, везде, где только можно. Решив для себя выяснить в книге
геральдиста значение этого символа, мы продолжили нашу прогулку по обычному
маршруту, то есть, выйдя через парк, прилегающий к замку в ближайший лесок.
Такой маршрут мы со Стеном выработали еще во времена его молодости,
когда маленький щенок, по размеру с хорошую взрослую овчарку, а по развитию
в свои полгода, как трехмесячный щенок, повергал в панику хозяев мопсов,
такс и других столь же мелких собачонок. Устав каждому из них объяснять, что
перед ними щенок, который хотел бы поиграть, которому интересно
познакомиться с другими собачками. Что вообще он страшно добрый, а подходит
к ни совсем не затем чтобы сожрать их несчастного песика, и уж совершенно не
затем чтобы сожрать или покусать их самих, что скорее уж покусаю их я сам.
Какое то время мы все это выдержали, но после того, как Стена искусал
питбультерьер, а его хозяин стоял и, всплескивая руками, повторял:
- Ну, Лорд, что же ты делаешь, что же ты делаешь?
Мы выработали свой собственный маршрут, при прогулках по которому, мы
как можно меньше встречаемся с владельцами собак и их питомцами. Нужно
сказать, что Стен и в своем зрелом возрасте особенно не изменился, он так же
дружелюбен ко всем четвероногим созданиям, включая кошек, с одним
единственным исключением, страшной ненавистью к питбультерьерам.
Сегодня на нашем обычном маршруте мы встретили только моего старого
знакомого, букиниста, который гулял со своим золотистым ретривером.
- Добрый день пан Зинковски.
- Добрый день Сергиа.
Одно время меня страшно раздражало переиначивание моего имени на