"Мартти Ларни. Хоровод нищих" - читать интересную книгу автора

хозяином своей жизни и не из тех особей мужского пола, которые открывают рот
лишь для зевка. Уважительное отношение и почтительность - вот что он требует
по отношению к себе.
Возраст Суомалайнена приближался к шестидесяти. Он был преисполнен
торжественности и несгибаем, словно чиновник на государственной службе. Его
величавая осанка стоила столь же дорого, как и Гармоника вдовы Мяхкие, и
свидетельствовала о том, что он остается финским аристократом, хотя и
потерял все свое имущество, выступая много раз поручителем. Ему даже не
удалось войти в общество людей, пострадавших от кризиса, поскольку не владел
собственным автомобилем. Но он обладал богатствами иного рода: характером и
внешностью. Высокий лоб, слегка полысевшее темя, пытливые глаза следователя,
прикрытые очками на огромных дужках, и козлиная борода с проседью - все это
вместе таило в себе кучу достоинств, с которыми нельзя не считаться.
Пятнадцать лет тому назад он остался вдовцом, и после этого за его убывающим
день ото дня хозяйством следила Импи-Лена, энергичная женщина с низким
голосом, банковским счетом и толстыми икрами...
Еремиас прервал свое бесполезное хождение и осуждающе посмотрел на
Импи-Лену, безуспешно пытавшуюся разжечь керосинку. Сделал несколько шагов
навстречу своему сыну, который сидел в нише окна, увлеченный сочинением
стихов, пробормотал что-то про себя и торжественно вышел из кухни. Он давно
усвоил, что пилюля поражения не станет горше, даже если ее и не проглотишь.
Еремиас остановился в полутемной прихожей, свет в которую попадал лишь
из небольшого чердачного окна. Сюда выходило сразу пять дверей, одна из
которых вела на нижний этаж, а оттуда на улицу. Четыре других вели в жилые
помещения. Гармоника являла собой подобие постоялого двора. В ней имелось
восемь отдельных комнат и, соответственно, восемь квартиросъемщиков:
половина наверху и половина внизу. Еремиас взглянул на двери своего этажа и
с радостью обнаружил, что имена постояльцев все те же. Видимо, людям
нравилось жить в Гармонике, если за два месяца не сменились таблички с
фамилиями на дверях комнат. Комитет призрения бедных платил исправно за них
арендную плату, а это означало, что у Аманды Мяхкие сохранились
доверительные отношения с волостными органами власти.
Еремиас потеребил свою бородку, огляделся и отправился в путь. Знакомо
поскрипывали под ногами ступеньки лестницы. В прихожей нижнего этажа его
остановил чудесный аромат съестного. У дверей, на небольшом столике, стояло
блюдо, наполненное кровяными блинчиками. Еремиас устремил жадный взгляд на
вынесенную для охлаждения горку блинов, от которой валил пар. Он никогда не
мог понять, как это некоторые люди мучаются несварением желудка. У его ног
появился живший в Гармонике кот по имени Хатикакис. Почувствовав запах пищи,
он замурлыкал. Еремиас, большой друг животных, протянул руку, схватил теплый
блинчик и оглянулся. Должен же котяра получить свою долю от обилия жратвы в
кризисный период? Но не противоречит ли это христианским правилам морали?
Попадет ли мышка в рай, если она изгрызет в церковной ризнице освященные
просвиры?
Слюнные железы Еремиаса задвигались в ритме веселой польки. Он внезапно
смерил меньшого своего брата взглядом, исполненным презрения, и засунул
блинчик в свой собственный рот. В этот момент открылась противоположная
дверь, и в переднюю выплыла огромная туша Аманды Мяхкие. Женщина уставилась
на квартиранта верхнего этажа, который мгновенно повернулся к ней спиной и
попытался пинком ноги выбросить прочь безвинного Хатикакиса. Еремиас с