"Ольга Ларионова. Соната моря ("Лабиринт для троглодитов" #1) " - читать интересную книгу автора

нашей Большой Земли.
Она отпила глоток, поставила бокал на миллиметровку и пошла прочь, в
быстро разливающуюся вечернюю полутьму.
За стеной плотной массой застыла возмущенная, не пожелавшая понять ее
тишина.
Она нашла свой коттедж по запаху, исходящему от Лероевых трав.
Разделась. Опрокинулась в жесткую прохладную постель. Ладно. Сегодняшний
день не в счет. Вот завтра - уже работа, приемка помещения, да еще и эту
парочку распаковывать - Пегаса и Пегги; и первое время они от изумления
будут только путаться под ногами, как и полагается верным, но не чрезмерно
информированным роботам, и посему преимущественно мешать, и если все пойдет
подобру-поздорову, то после обеда можно будет начать монтаж аппаратуры, то
есть монтировать-то будут кибы, нужно только ходить за ними по пятам и
следить, чтобы они какую-нибудь моечную камеру или холодильник не
приспособили вверх ногами. А это, прямо скажем, занятие не творческое и
посему утомительное. Следовательно, и завтра - день не из приятных...
В окошко ненавязчиво постучали. Болтливый гений, не иначе.
- Я сплю! - зарычала Варвара.
- И на здоровье, - раздался веселый голос Сусанина. - Утречком, пока
кибы всю вашу аппаратуру не раскидают по разметкам, вам в своей лаборатории
делать нечего. Так что брошу-ка я вас на капусту. В восемь на пирсе, радость
моя!
Варвара чуть не подпрыгнула от бешенства. Это ж надо, обрела себе
начальника, который будет распоряжаться каждым рабочим часом в ее же
собственной таксидермичке! Обретешь тут здоровый сон. Но ничего не
поделаешь, теперь только отдать себе приказ проснуться ровно в половине
шестого по среднеземному, чтобы успеть выкупаться. В половине шестого.
В половине...

***

Проснулась она много раньше от жуткого ощущения, будто ее лицо лизнул
огненный язык.
За окошком полыхал беззвучный пожар.
Она бросилась к окну, распахнула его - навстречу дохнула черемуховая
ночная прохлада. Многослойные красно-зеленые ленты летели, извиваясь, по
небу, словно тутошняя Ирида, позабытая богиня радуг и прочих красочных
атмосферных эффектов, вздумала заниматься художественной гимнастикой на ночь
глядючи. Вовремя иллюминация, ничего не скажешь. Как бы это назвать? А,
северностепанидское сияние.
Она сердито фыркнула, предчувствуя жесточайший недосып, и тут же
пожалела о собственной несдержанности: справа, под соседним окном,
принадлежащим половине Лероя, высилась монументальная фигура, расцвеченная
радужными бликами.
- А-а, - протянул он своим звучным, точно из глубины колодца, басом, -
моя юная натуралистка!
Варвара мысленно застонала.
- Вы уж простите меня, старика, - продолжал он так, что его было слышно
в радиусе двухсот метров. - Дело в том, что я совершенно забыл про дороникум
продолговатолиственный!