"Ольга Ларионова. Перун" - читать интересную книгу автора

Он глянул на часы - было двадцать минут первого. У него появилось
ощущение, что где-то он оступился и беззвучно ухнул в зыбкую, студенистую
массу - то ли двадцать минут назад, то ли год... Как герцог Кларенс - в
бочку с мальвазией.
Он нагнулся и нашарил под койкой открытую, но так и не тронутую бутылку
рома. Справились с прошлым - справимся и с будущим. Хватит с него космоса,
и далекого, и близкого. Дождаться первого же корабля, а -там будет видно,
что-то теперь. И если увиденное будет уж чересчур расходиться с желаемым -
что ж, поломаем и это. Опыт обращения с судьбой уже имеется.
Он нарочно подходил к домику справа, по сосновому молодняку, прилично
вымахавшему за год... Он потряс головой - за два года! Прошлой осенью он
спустился прямо на пляж, а потом бежал к станции Унн, не очень-то глядя по
сторонам. Как всегда, пристально глядели на него два ясных костра,
зажигавшихся с начала сумерек у подножия
"ассирийской головы", что на том берегу. Небо было прозрачно, и .он
отнюдь не стремился услышать голоса любителей дальних прогулок,
спасающихся от напастей погоды. Но ее он должен был увидеть уже сейчас, до
того как тропинка пойдет по песку.
Он замедлил шаг, высматривая впереди светло-серое платье.
Под ногами захрустел песок.
Ну хорошо. Пусть не светло-серое. Пусть не платье. И пусть не здесь.
Хоть в саду. Хоть на пороге...
Калитка была распахнута. Из окна лился яркий свет, но обходить дом и
заглядывать через стекло у Кирилла не хватило сил. Он перепрыгнул через
четыре ступеньки, рванул на себя дверь и остановился, не входя дальше.
Пустые книжные полки, на письменном столе - лампа без абажура и чучело
крупного бурундука. На полу стебли камыша, и лохматая шкура, сваленная на
топчан, и живой бурундучок, остекленелыми глазками засмотревшийся на
чучело собрата, и острый запах полыни и формальдегида.
Здесь ее быть не могло. А где она могла быть? Не может же быть, чтобы
этого никто не знал!
Вот тебе и год, прошедший в реальной жизни...
Сзади, в саду, затрещало, и Кирилл, стремительно обернувшись, увидел
старого егеря, который привязывал к забору двух пестрых коз. Взгляды их
встретились, и егерь, оставив вдруг свое занятие, медленно пошел по
дорожке, щурясь и явно стараясь что-то припомнить.
- Добрый вечер, - сказал Кирилл, очень стараясь, чтобы голос у него не
сорвался. - Вы не пытайтесь меня вспомнить, я ведь был здесь два года
назад... Конец августа... Сентябрь... Вы тогда на том берегу жили. А
здесь, в этом доме...
Он остановился, потому что, собственно, уже спросил все, что ему нужно
было знать, чтобы жить дальше. Старик подходил, отводя руками ветки бузины
и жасмина, вылезающие на тропинку, и по его лицу нельзя было сказать,
понял ли он, о чем его спрашивают, или нет. У последней ступеньки он замер
и уставился тусклым взглядом в нижнюю пуговицу блестящей Кирилловой
куртки. Похоже, что он намеревался молчать долго.
- Вы не помните?.. - потерянно пробормотал Кирилл. Старик вскинул
подбородок, и лицо его было неприветливо и замкнуто.
- Так ее давно уже нет, - скупо проговорил он, словно осуждая Кирилла
за неуместное любопытство.