"Ольга Ларионова. Вахта "Арамиса", или Небесная любовь Паолы Пинкстоун" - читать интересную книгу автора

- Еще не Земля, - как-то устало проговорил капитан. - Земля - это
"Первая Козырева". А до нее еще "Арамис".
Санти посмотрел на него без улыбки, посмотрел сверху вниз:
- Ничего. "Арамис" - это недолго. (Так спокойно, словно это он был
командиром корабля и успокаивал разнервничавшегося новичка.)
"Ах ты, - продолжал маяться Пино, - да мы все вместе взятые не стоим
пряжки от скафандра этого мальчика. Пусть он ничего еще не сделал, но
все-таки это мужество, без рисовки, без бравады, - оно пока проскальзывает
в каких-то интонациях, что ли. Но его у Санти не отнимешь. Смелый, умный
волчонок. И красивый. Такой красивый, ах ты боже мой..."
Санти положил голову на руки, словно валялся на пляже, концы его
знаменитого платка, завязанного причудливым узлом над левым ухом, плавали
перед лицом, и Санти ловил их губами; они становились влажными, темнели.
- Вас встретят? - неожиданно спросил Дэниел.
- Вряд ли. Мне ведь еще не даровано родительское прощение... - Санти
улыбнулся застенчиво, совсем по-детски. - Я все равно сразу не полетел бы
домой. Ведь до самой Земли, до космопорта, мы доберемся вместе?
- Да, - сказал капитан.
"Так казалось каждому из нас, - подумал Пино, - что из первого полета
нас встретят цветы, ковровые дорожки и девочки..."
- Вы проститесь с нами и помчитесь домой, капитан. И вы тоже, Пино. А я
пойду в кабак. Тут же, в порту. И я напьюсь, капитан... - Он снова
улыбнулся и глянул на Дэниела, словно спрашивая: "Можно?" - и опять тихо
заговорил: - Я буду пить и ждать, когда обратно, на станцию, пойдет
ракета. Ее будет хорошо видно. И тогда я снова захочу в космос. Не так
просто, как все хотят, а до смерти, до собачьего воя... Смешно, капитан?
- Нет, - сказал Дэниел, - нет, не смешно. А напиваться зачем?
- Действительно. - Санти взмахнул руками, отлетел к стене. - Зачем
напиваться?. "Не пей, Гертруда" - как говаривал один мой знакомый король
своей жене.
- А что, пила? - заинтересовался Мортусян.
- Как лошадь. - Санти сокрушенно покачал головой. - Плохо кончила. - Он
помолчал. - И все равно напьюсь.
- А знаете что, - сказал Дэниел, - посажу-ка я вас на "Арамисе" под
арест. Скажу, что наблюдались первые признаки космического психоза.
Спокойная обстановка на станции, женское общество...
- Если б только они там не были все такие черномазые... - неожиданно
подал голос Мортусян.
Наступила пауза. Почему-то всегда, когда в разговор вмешивался биолог,
всем становилось как-то неловко.
- Четыре черненьких чумазеньких чертенка, - неожиданно сказал Санти
по-русски. - С тремя из них я однажды столкнулся на практике. И тоже - на
"Первой Козырева".
- И вам до собачьего воя захотелось в космос, - захихикал Пино.
- Мортусян, сделайте милость, уймитесь. Все три показались мне весьма
почтенными дамами.
- Вы были им представлены? - быстро спросил Дэниел О'Брайн.
- К сожалению, не имел чести; встреча была столь мимолетной, что я не
успел даже обратить внимание на одинаковый цвет волос. Уж очень разные
были типы лица. Старшая - деревянный идол, эдакая на редкость плоская и