"Ольга Ларионова. Евангелие от Крэга (Симфония похорон - I)" - читать интересную книгу автора

натянул поводья и пустил строфиона по старому следу, хорошо различимому по
еще не успевшей подняться смятой траве. Эта прочерченная по степной позолоте
колея должна была привести его на кочевую стоянку; что это был не город,
Харр не сомневался - слишком уж далеко от большой дороги. У междорожного
леса городов не ставят. Он, насколько это было возможно, развалился в
подпрыгивающей таратайке, принимая позу небрежную и ленивую - по тому, каким
его увидят, будет и стол, и постель. Свободною рукой взбил волнистые
серебряные кудри, в которых змеилась иссиня-черная, как строфионово перо,
приманчивая прядь - меч острый для женских сердец. Мысль при этом невольно
обратилась к диковинным чужакам, с таким непостижимым спокойствием, если
даже не равнодушием, наблюдавшим за ним с той стороны оврага. И что
только...
И тут он разом понял, что именно было в них диковинным.
Это были ряженые. Самые настоящие ряженые, словно перенесенные сюда с
княжеского пира в земляном дворце Аннихитры, где ему однажды довелось-таки
петь. Ну конечно, ряженые, а кто же еще: крашеные волосья, лица тоже чем-то
намазаны - светлые, как свиные рыла. Только наряды не шутовские, без
лоскутков разноцветных. И оружия не заметно. И непременных колокольцев. А
если все-таки не ряженые, то кто?
А вот кто: сибиллы. Ни разу живьем ни единого не видал, но слыхал -
чудные они; ежели старые да поднаторевшие в своем искусстве (а при
гарантированном бессмертии чем, кроме колдовства, и заниматься?), то любую
личину принять могут. И еще рассказывали - если встретятся двое, обязательно
друг перед другом похваляются кто чем горазд, может, и к нему
приглядывались, не испробовать ли на нем свои заговоры?
Одно смущало, редкостное это дело - сибиллу встретить. А уж сразу
четверых... И тут у него над головой что-то словно прочирикало. Он невольно
втянул голову в плечи, и напрасно: это была всего лишь стремительная
пичуга-посланница, изумрудная, с яркой желтой грудкой. Ну да, ведь на Дороге
Строфионов они именно такие. Другое чудно: чтобы простой смерд послал
молвь-стрелу? Сколь же богат должен быть его караванник...
Ну тем слаще будет прием. Да вот, кстати, и купола стойбищных юрт
поднялись из травы. Строфион ускорил бег без понукания. Харр, однако,
придержал вожжи - приближаться следовало солидно, без спешки, как подобало
именитому гостю. Навстречу уже выбегали обитатели становища, что-то уж
чересчур восторженные и изумленные. Впереди всех - детина на голову выше его
самого, с пышным алым бантом на шее. Рот до ушей, глазки прищуренные,
маслянистые, оценивающие - сразу видно, на ходу прикидывает, какой прок с
нежданного посещения. Надо будет что-нибудь наврать про знакомство с князем.
Строфион лег на тропу и выгнул шею, всем своим видом показывая, что с него
довольно. Детина с бантом одной рукой поднял вожжи, упавшие на землю, другую
почтительно подал Харру, помогая ему сойти с повозки. Толпа, следовавшая за
ним на расстоянии трех шагов, приветственно загудела - приглашали
осчастливить жилище, разделить трапезу и постель. Понятно.
Харр по-Харрада протянул руку, хотя мог бы отлично обойтись и без
посторонней помощи, и оперся на здоровенную лапищу. И вздрогнул: ладонь
словно утонула в теплом вязком тесте. Затем мяконькие подушечки пальцев
пробежались по тыльной стороне его кисти, обогрели запястье и шаловливо
скользнули под обшлаг рукава.
Харр, словно ожегшись, отдернул руку и отпрыгнул назад. Толпа