"Ольга Ларионова. Формула контакта" - читать интересную книгу автора

постель, долго пристраивала его на полу, примериваясь так, чтобы на первой
же секунде звона успеть нажать выключатель. Но когда все эти предрассветные
хлопоты, казалось, приблизились к своему завершению, Кшися вдруг
почувствовала зудящий двухсотвольтовый укол в левую ладонь. Она взвизгнула и
отчаянно затрясла рукой, стряхивая вцепившегося в нее зверя. Зверь был еще
тот - исполинских размеров куриная блоха. Ну, добро бы на скотном дворе, ну,
на кухне, - но здесь, на четвертом этаже... Вот напасть-то, вот
навалилось!..
Она забилась под одеяло, чувствуя, как ладонь наливается горячим
пульсирующим зудом. Теперь о сне нечего было и думать. Оставалось только
ворочаться с боку на бок, да баюкать левую руку, постоянно подтягивая и
подбирая соскальзывающее одеяло, и горестно перебирать все мелкие неудачи и
разочарования ее неземного бытия. И постоянно спать хочется. И с последней
почтой мама не прислала заказанный сарафан. И голубой котенок Мафусаил
окончательно переселился к Макасе. И Гамалей, искоса поглядывая на ее опыты
по акклиматизации бататов, только посмеивается, но указаний не дает -
самостоятельность воспитывает.
И во что же выливается эта самостоятельность? Пока - в ежедневное
копанье в жирной, кишащей розоватыми червяками, земле. Правда, она придумала
выход: посылала бессловесного Ваську вскапывать грядку, а затем огораживала
вскопанное переносным барьером и загоняла туда полтора десятка
обстоятельных, неторопливых плимутроков. Сосредоточенно прижимая к бокам
тяжелые куцые крылья, они делали свое дело без мелочной и склочной суеты
загорских пеструшек и уж тем более без похотливых танцев, учиняемых
исполинским бронзовым бентамом скорее из склонности к тунеядству, нежели из
сластолюбивых соображений. Часа через полтора червяков не оставалось, и
Кшися могла спокойно подравнивать в меру загаженную грядку, не опасаясь
сорваться на визг. Для студентки-отличницы сельскохозяйственного колледжа ее
реакция на местную фауну была, мягко говоря, нестандартной.
Мягко говоря.
Вот эта-то неистребимая мягкость Гамалея и поражала Кшисю более всего,
раздражая и сбивая с толку. Любой начальник биосектора на его месте рвал бы
и метал, получив вместо опытного, матерого экспедиционника такую вот
неприспособленную, едва оперившуюся дипломантку, совместными усилиями
счастливой судьбы и злого рока заброшенную сюда на преддипломную практику.
Всей чуткой, хотя и взмокшей, спиной, по шестнадцать часов согнутой то над
грядками, то над пробирками, Кшися чувствовала скептический взгляд Гамалея,
и после каждого его шумного вздоха ждала неминучей фразы, обращенной к
Абоянцеву: "Да уберите же наконец от меня эту белобрысую дуру!"
Но он только вздыхал, захлебываясь стоячим воздухом, некоторое время
переминался с ноги на ногу, а затем безнадежно махал рукой - Кшися всей
спиной чувствовала, как рассекает воздух его волосатая тяжелая лапища, - и
бросал свое традиционное: "Действо невразумительное, но с непривычки
сойдет".
Кшисю, стойко занимавшую на своем курсе место в первой тройке по
ксенобиологии, таковая оценка несказанно возмущала, тем более что работала
она строго по канонам любимой дисциплины, словно выполняла лабораторное
задание.
И не только в Гамалее было дело. Коллектив экспедиции при всей своей
малочисленности был удивительно пестрым - и по профессиям, и по характерам,