"Ольга Ларионова. Формула контакта" - читать интересную книгу автора

которой он должен был изобразить Нездешних Богов. Спящих, восстающих от сна,
увеселяющих себя причудливой работой. Хотя можно ли называть работой то, что
чужими руками деется? А у них этих рук чужих - пропасть. И резать, и
долбить, и копать - на все особая чужая рука, то блестящая, то смурая.
- Я буду рисовать Нездешних такими, какими предстают они передо мной в
утреннем солнце истины, - спокойно, уже без прежней безразличной усталости,
проговорил Инебел. - Я буду рисовать их в исполнении забот человеческих.
Лилар подскочил, словно змей-жабоед, стремительно выпрямляющийся на
кончике хвоста при виде добычи.
Поднялся и Инебел, и бывшие друзья стояли друг против друга ближе
вытянутой руки, и оба чувствовали, что между ними - по крайней мере одна
улица и два арыка.
- А ты упорно не называешь их Богами, - вдруг заметил Лилар, враждебно
поблескивая узкими, не отцовскими глазами.
- Я называю их "Нездешние", ибо это - их суть.
- Их суть в небоязни еды, которая, в отличие от сна, есть зримое и
весомое благо! Они - истинные Боги, потому что в бесконечной мудрости своей
преступили ложный стыд, который, как дурной сон после ядовитого сока,
сковывает весь наш город! Они явились к нам для того, чтобы показать
истинный путь: сильный и мудрый да накопит то, что можно собрать и сложить,
то, что можно дать и отнять. А это - пища. Еда. Жратва. Понял?
- А зачем? - безмятежно спросил Инебел.
- Затем, что тогда сильный и мудрый сможет хилому и слабоумному дать, а
может и отнять. И тогда хилый будет принадлежать сильному, словно кусок
вяленого мяса.
- Жрецы раздают нам еду, но мы, как и все под солнцами, принадлежим не
жрецам, а великим и Спящим Богам.
- Потому что олухи - наши жрецы! В Закрытом Храмовище их тьма тьмущая,
все грамотные, давно могли бы всех нас, как нить паучью, на один палец
навить, в улиткин домик запихать и глиной вонючей замазать! Поперек улицы
могли бы всех нас уложить и по спинам нашим ходить! Нет, мы на их месте...
Он вдруг осекся, ресницы его испуганно взметнулись вверх, и на какое-то
мгновение глаза стали круглыми, как у Аруна.
- А действительно, - проговорил Инебел, глядя на него с высоты своего
необыкновенного роста, - ты сегодня не работаешь, ты пришел ко мне с тайной
беседой и задней мыслью. Ты хочешь, чтобы я стал твоими руками, послушными
из благодарности, смиренными и безответными, - совсем как чужие руки
Нездешних... Но какой прок из всего этого тебе, сын горшечника?
Лилар стоял в траве, доходившей ему до пояса, с шумом выдыхая воздух
сквозь узкие, причудливо вырезанные ноздри, и все старался, наклоняя голову
набок, глядеть мимо Инебела, спокойно взиравшего на него сверху вниз. И этот
взгляд никак не позволял горшечнику почувствовать себя хозяином положения.
- Много хочешь знать с чужих губ, сын маляра, - сказал он, изнывая от
невозможности сохранить высокомерный тон. - Попробуй узнать хоть что-нибудь
из собственной головы. Это тебе не угольком заборы полосатить!
Вот так и кончился этот разговор с тобой, детский друг мой Лилар, но
разговоров еще будет предостаточно! Что-то бродит в ваших умах, что только -
толком не разберу, не до того сейчас, но понял я пока одно - уж очень вам
нужны чужие руки, вы теперь от меня так просто не отступитесь. Потому что
вам нужны не просто руки, а те, которые умеют рисовать, да так, чтобы