"Ольга Ларионова. Формула контакта" - читать интересную книгу автора

ввысь светлым облачком. Сидит на нижней ступеньке лестницы, закутавшись в
свое полосатое одеяло, а над ней эта желтоволосая, худородок тамошний. Если
вообще у Богов бывают худородки. Желтоволосая гладит ее по голове, неслышно
шевелит отвислыми губами. Ласковая. Такие и у нас ласковые.
Только что заставило тебя покинуть голубое гнездо свое, что заставило
тебя бежать из него? Утренняя прохлада, громыханье "нечестивцев" или же,
может быть, недобрый сон?..
Сон! Леденящие, измывающиеся над душой и телом кошмары - ведь он был в
своих снах не один... Вот, значит, кого затянул вместе с ним водоворот
ночных ужасов!
И, значит, нельзя верить Аруну - не жрецы насылают наказания. Жрецы ни
о чем еще не узнали. Великие Спящие Боги покарали его за содеянное. Они
мстительны, и гнев их падает на весь дом, и сейчас отец его, и мать, и
братья подымаются со своих лежанок, обессиленные полуночным бредом,
испуганные и недоумевающие... А он даже не посмеет рассказать им о своей
вине. И пойти к ним он не посмеет, потому что совсем рядом - та, которую
сегодня ночью он оставил беззащитной, хотя готов был бы отдать весь свет
своих глаз за одну ресницу ее. Он и сейчас ничем не может помочь ей, но
уйти, когда она сидит, дрожа под своим одеялом, он не в силах.
А что он в силах?
Что бы там ни было, а нужно работать. Вот и кусок стены, ограждающий
крайний двор. Длиннющий полукруглый кусок торца, урок на две руки. Правда,
со стороны пастбищ только детишки да пастухи могут увидеть его, но
надзирающий его семейство жрец повелел расписать и эту ограду. Может, он
заботился о том, чтобы взор Нездешних Богов находил себе здесь усладу и
отдохновение?
Но Нездешние Боги спокойно и равнодушно смотрят вдаль, и непохоже,
чтобы их высокое внимание могла заинтересовать Инебелова мазня. И даже та,
что добрее и возвышеннее всех этих нездешних, всегда смотрит либо себе под
ноги, либо куда-то в небо, поверх оград и деревьев, и ни разу он не смог
встретиться с нею взглядом.
И все-таки для одной нее он будет рисовать. Сейчас спросит у хозяев
этого двора уголек для наброски контуров, разметит стену на должное число
отдельных картин, а там прибежит длинноногая вертлявая Апль узнать, почему
старшенький-беленький так рано поднялся и не вернулся к утренней еде, и
можно будет послать ее за горшочками с краской.
При мысли о еде, даже мимолетной, его весьма ощутимо замутило. Ночная
дурнота целиком не прошла, стояла предутренним влажным туманом, забивающим
грудь и горло, а руки...
Он глянул на руки - и снова, вот уже в который раз за это проклятое
утро, страх окатил его с головы до ног. Лиловые липкие подтеки, пятна,
стянувшие кожу, - но ведь не краска же это?
Он поднес руки к глазам, и тошнотворный запах, преследовавший его с
самого пробуждения, резко усилился; трава перед глазами и серебристый
колокол чуть поодаль вдруг потеряли четкие очертания, поплыли, и снова на
него ринулись сны, тяжелые и неповоротливые, словно мясные гады, и начали
душить своей тяжестью... Он упал обратно в траву, царапая лицо, и в
последний момент успел увидеть, как четверка скоков, четко печатая шлепки
босых ног по холодной дороге, вылетела по его улице на равнину, свернула
вправо и, поминутно оглядываясь так, что шеи вытягивались втрое против