"Ольга Ларионова. Выбор (Журнал "Аврора")" - читать интересную книгу автора

смертной муки за другого. А потом на стенном экране появится утомленное,
но обязательно благодушное личико старшей сестры с ее традиционным: "Ну, а
теперь отдыхайте - все обошлось. Операция была на редкость удачной, и сам
доктор Уэда..." На измученных ожидающих этот небесный голосок действовал
безотказно: они мигом "выздоравливали от сопереживаний".
Операция будет удачной. В доктора Уэду она верила, как в бога, - уж
если есть один-единственный шанс, то операция будет "на редкость удачной",
не меньше. И только для нее, Сарри Сааринен, эта традиционная мажорная
формулировка будет пустым звуком - она не будет знать главного: выжил ли
ее Дан? Ей хватило бы одного взгляда, не шепота - лишь звука его дыхания.
Но Мерилайндская клиника навсегда закрыта для нее, потому что именно здесь
она совершила свое... преступление? Или открытие?
Судя по тому, что никто к ней сейчас не вышел, - первое. Сарри зябко
повела плечами - оказывается, на ней все еще была нерпичья шубка, в
которой она бежала от дома до посадочной площадки космодрома, когда рухнул
мобиль; она бежала, зная только одно: разбился ее Дан, - все остальное
было недоступно ее слуху и сознанию.
Разбился ее Дан. Человек, который был для нее тем, чем не мог быть ни
один мужчина всего света ни для одной из женщин Вселенной. Ее Дан -
бездушное тело, лишенное сознания существо, одно из миллионов тех, кто,
подобно напророченному макбетовской ведьмой, "не был женщиной рожден";
неодушевленная оболочка, в которую она сумела вложить бесплотный отпечаток
души настоящего Арсиньегаса. Это оказалось так просто, так просто! Нужно
было только прождать всю жизнь этой случайной встречи с человеком,
промелькнувшим в один из дождливых августовских вечеров ее юношеских
каникул; нужно было терпеливо, год за годом, десятилетие за десятилетием,
ждать повторения этой встречи и, дождавшись, понять, что это все, -
третьей случайности уже не будет, и сейчас, не узнав, не припомнив, не
угадав ее неистовой и затаенной любви, он пройдет мимо и исчезнет в
широколиственном шорохе августовского школьного парка...
Она пережила все это, и этого оказалось достаточно, чтобы в ее мозгу
четко и ясно определилось решение проблемы, на которую ни одному мировому
светилу не хватило ни таланта, ни эрудиции - нет, просто озарения.
Решение сформулировалось, когда она подслушала слова доктора Узды:
"Мозг донора не хочет просыпаться..." И она поняла.
ДЛЯ УСПЕШНОГО НАЛОЖЕНИЯ СНИМКА ПСИ-СТРУКТУРЫ НА ДОНОРА НЕОБХОДИМО В
ПАРАЛЛЕЛЬ ДОНОРСКОМУ МОЗГУ ПОДКЛЮЧИТЬ ДОПОЛНИТЕЛЬНО МОЗГ ЧЕЛОВЕКА,
СПОСОБНОГО СОЗДАТЬ ДОСТАТОЧНО МОЩНОЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ПОЛЕ ЖЕЛАНИЯ ВОСПРИНЯТЬ
ПЕРЕНОСИМУЮ ИНФОРМАЦИЮ.
Шесть лет назад эта формулировка сама собой возникла в ее сознании.
Гениальное открытие? Может быть. Не важно.
Мало того. Она не просто перенесла на донора мысли и чувства настоящего
Арсиньегаса - иначе она получила бы второго Дана, который ушел бы так же
безоглядно и бесповоротно, как и первый. Она сделала небольшой, совсем
небольшой мнемовкладыш: заставила его припомнить тот августовский вечер -
и ее, девочку из второго ряда полутемного зала, с которой он теперь и до
самой смерти не должен был расстаться ни на день, ни на час, ни на минуту,
потому что не было ни дня, ни часа, ни минуты, которые эта девочка прожила
бы без любви к нему.
И вот теперь здесь, в этом зале, таком огромном и пустом, словно его