"Ольга Ларионова. Где королевская охота" - читать интересную книгу автора

подводившему раньше чувству ориентации в пространстве, то подранок вел его
по плавной дуге, чуть склоняясь влево. Значит, след будет вон за теми
деревьями. Он присмотрелся к посветлевшим стволам и чертыхнулся: вот
напасть, огуречные пальмы! Мало того, что они почти не дают тени, но к
тому же и ходить под ними практически невозможно. Россыпи лиловых
огурчиков - чтобы поставить ногу, нужно прежде разгрести целую груду этих
плодов. А чтобы найти след, как бы-не пришлось встать на четвереньки.
Это предположение заставило его еще раз выругаться про себя и полезть в
карман. Совсем забыл про "ринко". Тоже мне охотник!
Он щелкнул затвором, и блестящая игрушечная головка завертелась вокруг
оси, отыскивая точку, откуда шел заданный запах. Сейчас он уткнется в
груду аметистовых плодов... Ничего подобного. Носик прибора точно указал
вправо, где должен двигаться зеленый панголин. Генрих встряхнул "ринко",
снова спустил затвор - носик неуклонно тяготел к ящеру.
Так. Приборчик спонтанно переориентировался на другой запах,
следовательно, придется положиться на естественный индикатор - чутье
хищника, который сам приведет охотника к намеченной жертве. Надо только
держаться не очень близко, вдруг этот ползучий гад обладает маневренностью
яванского носорога, который тоже на первый взгляд кажется
неповоротливым...
Но панголина пока не было видно, и он не торопился выбираться из-под
тенистых деревьев на эту огуречную поляну. Генрих присел, вытирая пот. Ох,
до чего же противно! Изменил своему золотому правилу - никогда не
заниматься не своим делом. И - вот вам. Болтайся в этой тропической бане,
тычься в след, как фокстерьер. А там, позади, в прохладной тиши земного
пространства и времени, ограниченного стенами их домика, уже потускнели
призрачные заоконные звезды, и крик магнитофонного Шантеклера возвестил
приход зари... Пастораль! А что? Да, да, пастораль, и втайне ему хочется
туда, назад, во вчерашнее утро, когда еще ничего не случилось и ничто не
обещало случиться.
Он недобро усмехнулся собственным мыслям: вчера, когда ничего еще не
случилось... Оказывается, он уже обзавелся точкой отсчета времени! При
одном воспоминании о тиши и прохладе вчерашнего утра струйки горячего пота
еще проворнее побежали у него по спине, и пришлось почесаться лопатками о
графитовую древесную ветку. Так что же там было вчера утром?
Да ничего особенного. В ожидании традиционного парного молока Генрих с
Эрнстави сидели на тенистой лужайке в легких плетеных креслах. Да, все
было так, как и каждый день.
Герда вынырнула из зарослей, волоча за собой на белом пояске некрупного
упирающегося единорога.
- Одного зверя таки заарканила, - констатировала она и без того
очевидный факт. - Больше нету, кругом одни жабы. И все трутся о деревья. К
чему бы это?
- К дождю, - отозвался Генрих.
Вероятно, он сказал это так, занятый собственными мыслями, но тем не
менее это было похоже на истину. Дней десять назад, перед первым и
единственным дождем, на местную фауну напала повальная почесуха: и
единороги, и гуселапы, и бодули всех мастей оставляли клочья своей шерсти
на прибрежных камнях, стволах исполинского черничника и даже на углах их
коттеджа. Жабы, кстати, страдали меньше остальных. То, что они снова стали