"Иван Лаптев. Власть без славы " - читать интересную книгу автора

руководству партии провести принятое решение в жизнь сверху донизу и снизу
доверху".
С 28 июня по 1 июля 1988 года конференция обсуждала вопросы
реформирования советской политической системы. Огромные фрагменты
телевизионной съемки в зале шли в выпусках вечерних новостей на всю страну.
Впервые на партийных форумах такого масштаба возникли споры, появились
несогласные, можно было голосовать против. И хотя эта демократия была,
безусловно, еще жестко управляемой, в глазах рядовых коммунистов, в глазах
народа она представала как настоящий прорыв в будущее.
К сожалению, полемика между Б. Н. Ельциным (обращение "по вопросу
политической реабилитации") и Е. К. Лихачевым ("Борис, ты не прав") отвлекла
массовое внимание от главных результатов работы конференции, от ее резолюций
"О борьбе с бюрократизмом", "О гласности", "О правовой реформе", "О
межнациональных отношениях" и других. Резолюции, на мой взгляд, были
блистательные, хотя осуществить их партия не смогла, не успела. Важно
подчеркнуть только, что они были утверждены подавляющим большинством
участников конференции. Первые секретари послушно поднимали вверх свои
мандаты.
Думаю, по меньшей мере три обстоятельства определили тогда их
"послушность". Ну, прежде всего, инерция партийной дисциплины, въевшийся в
плоть и кровь "одобрямс" любых предложений высшего руководства КПСС. Они еще
не успели от этого отвыкнуть, и каждый из них, перенося себя на место
Горбачева, не мог допустить и тени сомнения в том, что все делается для
блага партии. Во-вторых, это ловушка небывалой ранее телевизионной
демонстрации работы конференции - стране крупным планом открывались личные
политические позиции первых. Но определяющим был, считаю, третий момент,
который следовало бы назвать упованием на волокиту. Это была уверенность в
том, что, пока выработают проекты законов, пока соберут сессию Верховного
Совета СССР, пока назначат выборы депутатов парламента, утечет столько воды,
что найдется "метода", найдутся формы, позволяющие сохранить контроль над
обстановкой, а значит и над результатами выборов. А может быть, и еще
что-нибудь изменится - на конференции уже явно "искрили" контакты отношений
между людьми, восседающими в президиуме.
Все эти расчеты были опрокинуты тонким и точным тактическим ходом
Горбачева.
На заключительном заседании конференции, когда принимались названные
выше резолюции и голосование набрало хорошую инерцию, Горбачев, явно
волнуясь - помню, он почему-то не сидел, а стоял за столом президиума, -
вынул из левого внутреннего кармана своего пиджака небольшую бумажку. Он
как-то неловко переминался с ноги на ногу, наклонялся вперед, хотя его голос
звучал так же уверенно и четко, как обычно.
Он сказал довольно большую речь, помянув там и Ельцина, и значение
конференции, и важность поправок, внесенных делегатами в резолюции. Но сумел
при этом трижды (!) с разных сторон рассмотреть тему безотлагательности
исполнения принятых решений.
"Давайте не будет откладывать реформу политической системы в целом, он
необходима, чтобы двигать процесс перестройки", - как заклинание несколько
раз повторил он. И затем не от имени Политбюро, а от имени президиума
конференции (очевидно, он понимал, что Политбюро с ним могло решительно не
согласиться - даже на такие уловки приходилось тогда идти!) предложил