"А.А.Лапшов. Тезка или За боевые заслуги " - читать интересную книгу автора

фугасы. Больше я ничего не помню.
Очнулся я под упавшей елью. Ватник в клочья, кровь течёт отовсюду, но,
слава Богу, ничего серьёзного, одни царапины, А вот из остальных батарейцев
не уцелел никто. Орудия тоже были уничтожены. Надо было отправляться в штаб
фронта, доложить о гибели батареи, ведь мы подчинялись фронтовому
командованию непосредственно. Но перед этим заглянул в свою землянку, хотел
привести себя в порядок, ну и с Зинкой тоже повидаться хотелось, как-никак
из такой передряги живым вышел. А там меня уже ждали особисты.
Не видел, не чувствовал я за собой никакой вины, и не представлял за
что же меня арестовали. Лейтенант, что с двумя автоматчиками вёз меня за 120
километров на разбитой-перебитой "полуторке" в штаб 2-го Белорусского,
твердил только одно: "Там разберутся". И действительно, разобрались по
совести. Даже по зубам ни разу не получил, хотя, честно говоря, было за что.
В штабе меня ждал, разумеется, не маршал Рокоссовский, зато сам
начальник оперчасти контрразведки СМЕРШ майор Спиридонов. После обычного
допроса: где родился?, да на что пригодился?, повернул он ко мне папку с
делом, бросив насмешливо-небрежно: "Узнаёшь красавицу?". Там на фотографии и
в профиль и анфас была моя Зинка, только в форме обер-лейтенанта, как
понимаешь, не Красной Армии. "Ну, что, старшина, надо тебе объяснять, что
тебя ждёт за связь с подобной особой, или как? Охотилась она вместе с
ряженным капитан-интендантом за вашей батареей и охота эта у наших "друзей"
из Абвера удалась. Бомбардировщики-то вслепую на заданный квадрат бомбы-то
скинули, а координаты эти передали немцам по рации наша парочка. Следили они
за тобой всё это время, и особенно в прошлую ночь. А ты, растакой-разэдакий,
элементарную бдительность не проявил. Мог бы я тебе "пришить" сотрудничество
с разведкой противника, да зачем мне лишние хлопоты, когда и так "вышка"
тебе, Иван Матросов, светит. И вот помочь тебе не стать мишенью для
двенадцати оболтусов из комендантской роты я постараюсь, если при этом ты
постараешься помочь мне. Очень постараешься.
Ну, эту фря (майор кивнул в сторону раскрытой папки с фотографиями
Зинки) мы уже вряд ли достанем; ушла она по минным полям на ту сторону
фронта. А вот её напарника-капитана, якобы Василия Кузьмина, надо и нужно
взять. Взяли бы мы его и без тебя, да он, гад, опытный шпион-то, ни одной
фотографии нигде не оставил, а ты его знаешь как облупленного лично, значит
тебе и искать. Порешим так. Я тебя из артиллерии перевожу к нам в особый
отдел и отправляю в командировку в тыл за этим субъектом. Предположительный
его маршрут нам известен, а там уж смотри по обстоятельствам. Дело же твоё
расстрельное останется вот в этом сейфе. Возьмёшь сукина сына, закрою и сдам
его в архив, ведь особой-то вины за тобой нет, а что и есть, так ты,
выполнив задание, всё и искупишь. Ну, а упустишь или пришибёшь его
ненароком, тогда, уж извини, придётся встать к стенке".
Форму я не сменил, так и ходил потом всю войну с пушками на погонах. Да
и удобнее так было при выполнении и этого и всех последующих заданий; не так
бросалось в глаза принадлежность моя к грозным органам. И поехал я, Санёк,
на попутках в только что освобождённый город Клинцы, что на Брянщине, куда
по догадкам моего нового начальства должен был направиться "наш неуловимый
капитан Василий". Да только не оказалось его уже там. За сутки до моего
приезда, как сказал мне железнодорожный комендант этого городишки, внешне
подходящий под мои описания капитан (разумеется, с другими документами)
отбыл в Брянск. Через два дня в Брянске, та же самая "петрушка": отбыл в