"Борис Лапин. Первый шаг (Авт.сб. "Первый шаг")" - читать интересную книгу автора

подходящих. Эти восемь избранников должны были отвечать многим и многим
требованиям, чтобы следующие за ними поколения Корабля обладали отменным
здоровьем и жизнестойкостью; они, эти восемь, должны были соответствовать
друг другу по чертам характера, по десяткам биологических и
психологических признаков, ибо главное в подборе экипажа - совместимость.
Ученые с самого начала понимали, что нет ничего более опасного для
экспедиции, чем затаенная до поры ненависть, или простое, вполне понятное
и все-таки необъяснимое "я его не переношу", или передающаяся от поколения
к поколению родовая склока, непримиримая вражда космических Монтекки и
Капулетти. К этому добавлялось еще и требование равной представительности
стран Содружества.
Их было восемь, восемь звездных первопроходцев, четверо
тридцатипятилетних мужчин и четыре двадцатипятилетние женщины. До старта
они никогда не видели друг друга. Их готовили порознь, их тренировали и
обучали в разных странах, и они ничего не знали о семерых своих спутниках,
кроме национальности.
Когда огромная толпа под жгучим техасским солнцем собралась проводить
Первую Звездную, они, участники экспедиции, через головы родственников и
друзей старались высмотреть тех, с кем суждено провести остаток жизни. Они
навек отрывали себя от Земли, от своего времени, от привычного жизненного
уклада, от друзей и родных, от семьи - чтобы затеряться в ледяной
космической пустыне и никогда не узнать, чем кончится экспедиция, вернется
ли Корабль на Землю через триста лет, обогнув одну из ближайших к Солнцу и
все же такую далекую звезду. Им было о чем подумать в эти минуты, было что
вспомнить, было с кем попрощаться, - а они старались угадать: кто же, кто
из тысяч собравшихся здесь летит вместе с ними?! Уже тогда тяга к звездам
пересиливала в них земное притяжение.
Над равниной звучала торжественная музыка, сверкали трубы оркестров,
душно пахли цветы, ученые и государственные деятели говорили речи, и уже
все было сказано и вслух, и вполголоса, - а они все еще не знали друг
друга.
Потом Алекса усадили в автомобиль, увезли подземным туннелем к Кораблю,
покоящемуся в глубокой шахте, и там совсем буднично, торопливо и деловито,
почти похоронили в похожей на саркофаг ванне с вязкой жидкостью. Только он
лег в эту ванну, надев специальный жизнеобеспечивающий скафандр, только
почувствовал, что плавает, - и сразу сознание его затуманилось: наступил
месячный стартовый анабиоз, облегчающий колоссальную перегрузку отрыва от
Земли и от Солнца.
А когда он пришел в себя, над ним склонился высокий сухощавый человек с
седыми висками. Это был Джон, командир экспедиции, американец. Алекс долго
не мог понять, где он и что с ним происходит, пока не сообразил: да это же
первый из его спутников. В то время уже ни Земля, ни Солнце не могли
достать их своим притяжением.
Потом они просмотрели видеозапись старта, принятую с Земли аппаратурой
Корабля, когда они спали в ваннах сном праведников. Последние команды
прозвучали над притихшей толпой, охрипшие от волнения динамики отсчитали
последние секунды - и вместе с огненным смерчем, что вырвался, казалось,
из самых глубин планеты, поднялась над равниной гигантская серебристая
ракета, повисла на мгновение и, прочертив небо, умчалась в неведомое,
растаяла в синеве. Когда грохот смолк, случайные нестройные вскрики