"Ольга Ланская. Инженю, или В тихом омуте " - читать интересную книгу автора

тогда просто махнул куда-то назад, себе за спину - и равнодушно отвернулся.
И она так растерялась, что отошла туда, на противоположную сторону переулка,
по которой прогуливалась взад-вперед незадолго до взрыва.
Она ждала совсем другого - что ей обрадуются, за нее ухватятся, ее
обступят и начнут забрасывать вопросами. При этом разглядывая,
естественно, - кто-то скромно, просто думая, что неплохо бы оказаться с ней
в постели, а кто-то бесстыдно, раздевая взглядом, мысленно раздвигая ей
ножки. Но похоже, она была никому не нужна - похоже, им было нужнее другое.
Она чуть не ушла. Она уже готовилась уйти - фыркнув недовольно, как
фыркнула бы Монро, придя на съемочную площадку и обнаружив, что те, кто
должен ее снимать и ею восхищаться, заняты чем-то иным. Так что она фыркнула
и посмотрела презрительно на их спины - на спины дураков, упустивших свое
счастье, - и сказала себе, что мужчины все-таки ужасно глупы, потому что их
работа для них важнее всего. А значит, надо уйти - и лишить их своего
общества.
Ей нечего было здесь делать. Тем более что на тротуаре напротив уже
образовалась целая толпа зевак - человек десять, а может, и больше, все,
видимо, жильцы близлежащих домов. И они толкались тут, обсуждая, что
случилось, ругая бандитов и прочих новых русских. И власть, которая довела
страну до такого позора. И милицию, которая ничего не делает и всегда
приезжает позже, чем надо. А какой-то старикан позлорадствовал даже - мол,
забыли о стыде и совести, воруют миллионы, вот их и убивают за это такие же
ворюги, и так им всем и надо.
Ей не хотелось стоять среди этих людей. Они такие склочные были и
злобные, трусливые и завистливые. Лично она считала, что если кто-то
зарабатывает хорошие деньги, так пусть зарабатывает - не ее дело кого-то
осуждать или обвинять. У мужчины должны быть деньги - это главное. А откуда
он их взял - это совсем не ее забота. Ее забота - как выглядеть получше, как
увлечь его так, чтобы он поохотнее расставался с этими самыми деньгами.
Не то чтобы она была корыстной, конечно, - и не то чтобы периодически
меняющиеся или сосуществующие параллельно любовники делали ей дорогие
подарки. Но ей хотелось быть такой вот - корыстной и расчетливой. В конце
концов, она была молода и эффектна, и у нее было красивое упругое тело, и
те, кому она отдавалась, могли в знак благодарности сделать ей действительно
дорогой подарок. Но у нее просто не хватало наглости, чтобы намекнуть на
что-то по-настоящему дорогое - типа норковой шубки или хорошей машины. И она
знала при этом, что ее используют, - фактически получалось, что она может
кому-то отдаться за ужин в ресторане, - но она ведь и не стремилась ничего
получить, особенно если мужчина ей нравился. Ей удовольствия от него
хотелось, восхищения и внимания, но не денег.
И хотя она ругала себя за это - а в последнее время все чаще ругала, -
но все, что могла сделать, это сократить число тех, с кем спала. Ей это и
так нелегко давалось, потому что знакомились с ней много и охотно, и в метро
и на улице, и она привыкла за много лет давать свой телефон наиболее
приятным и встречаться с ними потом. И отдаваться - если видела, что она
действительно нравится и ее действительно хотят.
Ей казалось, что их желание - высшая оценка ее как женщины. Но это было
непрактично - и в последние год-полтора она давала телефон только
самым-самым. И встречалась с самыми-самыми-самыми. Но в итоге из десятка
тех, с кем встречалась, стоящим был максимум один. А девять из десяти вообще