"Марк Ланской. Трудный поиск, Глухое дело (Повести) " - читать интересную книгу автора

сыграет свою положительную роль и Катин кузен сегодня будет ночевать под
крышей родного дома.
- Не хочешь звонить - поезжай! - приказала Ксения Петровна.
Хорошо знакомая атака с двух флангов. Куда громче слов звучали:
затаенная враждебность, оскорбительное недоверие, желание доказать его,
Анатолия, бездушие.
Только Катины глаза, нацеленные из дальнего угла, и смятое лицо Таисии
Петровны действительно взывали о помощи. Им он и ответил потеплевшим
голосом.
- Поверьте мне... Я сейчас ничего не могу сделать. Одиннадцатый час
ночи... Никто ничего мне толком рассказать не сможет. Завтра я постараюсь
связаться со следователем, который ведет это дело. Может быть, мне удастся
что-нибудь узнать. Да и то... Ведь следствие только начато.
Ксения Петровна заткнула уши и, раскачиваясь, повторяла: "Ужас! Ужас!"
Ее сестра слушала внимательно. Только для нее он добавил:
- Ручаюсь вам, ничего дурного с ним за это время не случится.
- Но кому это нужно, чтобы мой мальчик сидел в тюрьме?
- Таисия Петровна! У нас тюрем для несовершеннолетних нет. Временно их
помещают в изоляторы. А изолировать их нужно, чтобы они не замели следов, не
сговорились, одним словом, чтобы не помешали следствию выяснить правду.
Найдет следователь возможным, он завтра же выпустит Геннадия на свободу.
- А... если это затянется? - чуть слышно спросила Таисия Петровна.
- Есть определенные сроки, предусмотренные законом. В тяжелых случаях
изолируют до суда. Будем надеяться, что до этого не дойдет.
- Но завтра ты постараешься сделать все возможное? - примирительно
спросила Катя.
- Он ничего не сделает! Ничего! - словно выстрелила Ксения Петровна. -
Потому что он не хочет, не хочет, не хочет! - Всхлипывая, она выбежала из
комнаты.
- Ах, как нехорошо, - поморщился Афанасий Афанасьевич. - Но ты должен
понять ее, Анатолий, да и всех нас. Гена - наш любимец, гордость семьи, и
нет ничего зазорного в родственных чувствах, даже когда они выражаются столь
бурно. Мы вправе рассчитывать на твое содействие, дабы поскорее вызволить
нашего мальчика из беды, в которую он попал в силу рокового стечения
обстоятельств. Я очень далек от того, чтобы усомниться в объективности
следственного аппарата, но знаешь... К тому же наши гуманные законы
справедливо предусматривают и такую, к примеру, меру... - Афанасий
Афанасьевич запнулся, на ходу выправляя неуклюжую фразу, - я хочу сказать -
такую возможность, как взятие на поруки. Почему бы нам не воспользоваться
такой возможностью, тем более что...
- Сейчас об этом рано говорить, - оборвал его Анатолий. - Поймите же,
что, пока не выяснится суть дела, мы можем только гадать на кофейной гуще.
Афанасий Афанасьевич обиженно поджал губы. Таисия Петровна совсем
близко придвинула свое кресло к Анатолию и, заглядывая ему в глаза, умоляюще
проговорила:
- Толя, дорогой. Я вам верю. Помогите нам. Узнайте завтра. Если его не
выпустят, пусть мне разрешат свидание или передать что-нибудь вкусненькое.
Как ни возмущался Анатолий всякий раз, когда на защиту арестованного
подростка вставала слепая материнская любовь, он не мог оставаться перед ней
равнодушным. И сейчас это "вкусненькое" ущемило за сердце.