"Алексей Ланкин. Лопатка" - читать интересную книгу автора

неё, осознав своё умственное превосходство. Остался охотничий азарт:
укротить это могучее животное. Я пока не знаю, каким образом. Возможно, что
я и совсем откажусь от точного плана. При достойном сочетании художественных
и аналитических дарований можно себе позволить действовать двояко. Один путь
- математически выверить каждый ход. Второй - положиться на игру случая и
вольную импровизацию.
Последнее особенно удаётся, когда слышишь в себе и вне себя пение в
унисон. Оно означает высший подъем творческого начала - момент овладения
судьбою. Я слышу это пение и чувствую этот подъём - и как это сладостно
именно теперь, когда я только что освободился от кошмаров моей краткой и
бурной ненависти. Кто, как я - но таких крайне мало! - сумел возвыситься над
половым влечением, тот понимает, что ненависть есть высшее развитие любви.
Как таковая, в истинном выражении она доступна лишь избранным. Но и любовь,
и ненависть сходны в одном: обе суть болезненные состояния, и преодоление их
приносит небывалое облегчение и взлёт сил. На волне внутренней победы борьба
внешняя становится блестящею игрой - и в такую игру я вступаю сейчас.
Волку не понять, что с ним играют.
Я закончил связь с Центральным постом ещё одною шуткой о доступном Волку
предмете и вышел на берег. В важные минуты жизни я особенно остро чувствую
природу. Даже пасмурный и ветреный день, как сегодня, бывает озарен дивным
светом. Море шумело спокойно и бодро - и в его шуме я вновь слышал созвучие
пению, которое вибрирует и нарастает в моей душе.
Я рад сейчас отдаться воспоминаниям.
Так же пела во мне душа, задавая тон покорённой судьбе, когда среди тысяч
огней я въезжал в город на берегу совсем другого моря. Это было пять лет
назад
Я был на взлёте того, что человеческое стадо называет карьерой. Я с
улыбкой вспоминал те времена, когда ставил себе задачею добиться признания в
среде так называемых мажоров, используя для этого несчастного Юру Крохичева.
Мой дом, мой автомобиль и мои способы проведения отпуска были за пределами
того, о чём большинство этих бывших мажоров могло мечтать. Передо мною
раскрывалось будущее, ради которого любой из них был бы готов пожертвовать
всем.
И, однако, к тому времени я постиг истинную ценность человеческих существ
как по отдельности, так и в совокупности. Каждый из них, в той или иной
степени, был либо Мареком Гольдманом, либо Юрою Крохичевым - и продолжать
карьеру в их среде означало им уподобляться. Я уже тяготился своим
положением - хотя и был благодарен ему за то, что оно помогло мне узнать
себя.
В ту пору я особенно много занимался телесным саморазвитием. Я работал на
силовых тренажёрах, доводя до совершенства формы своего тела. Я регулярно
посещал солярий, что круглый год помогало поддерживать правильный цвет кожи.
Я даже начинал заниматься восточными единоборствами, однако оставил их -
быстро, по своему обыкновению, овладев азами. Меня не удовлетворяло
навязываемое ими мировоззрение, ибо как раз тогда я был слишком занят,
вырабатывая своё собственное.
На его краеугольный элемент меня натолкнуло наблюдение над моим телесным
превосходством. Легко было видеть, что подавляющее большинство людей не
могут сравниться со мною в силе, ловкости и красоте. В то же время,
сопоставив проявления моей духовной силы с жалкими потугами